— Я забыла, как вас зовут, — услышал он.
— Вы и не знали. Я не представлялся. Илья.
— Очень приятно.
— Хотите? — Он протянул девушке банан. Она покачала головой. — Лиза, при вас нет сумки, я это заметил сразу. Спрашивать, где она, бесполезно, я правильно понимаю? — Лиза кивнула. — То есть вы ее потеряли или у вас ее отняли. Но на вас кожаная куртка и джинсы. В каждом из предметов гардероба имеются карманы, проверьте их, пожалуйста.
Лиза тут же начала их выворачивать. На пол упали блеск для губ, пачка мятной жвачки и скомканная бумажная салфетка. Ни телефона, ни ключей, ни документов. Впрочем, Илья и не ждал, что в карманах окажется что-то из этих вещей — женщины такое носят в сумочках. А вот Лиза озадачилась:
— Почему при мне нет денег? Не крупных купюр — мелочи. На проезд или бутылку минеральной воды.
— На проезд? — усмехнулся Илья. — Автобус или метро?
— Да.
— Лиза, я не думаю, что вы пользуетесь общественным транспортом.
— Почему это? Я помню маршрутку под номером «сорок два». И синюю ветку метро.
— Ваша одежда и украшения намекают на то, что у вас имеется авто. Причем не самое дешевое. И если вы не водите сами, то вас возят. А маршрутка и метро — это из вашего детства.
Она задумалась. Снова забралась на подоконник и принялась болтать ногами. Обута она была в слипоны от Кристиана Лабутена. Настоящие. Стоимостью в шестьдесят тысяч рублей. Илья ориентировался в ценах на обувь этой марки, поскольку его последняя пассия бредила «лабутенами» и бросила его из-за того, что Бердников не купил ей ботфорты за сто пятьдесят тысяч. Посчитала это жлобством. Он же богатый. Значит, обязан заваливать свою барышню баснословно дорогими подарками. И плевать на то, что они встречаются всего два месяца…
— Я вожу машину, — проговорила Лиза. — И делаю это хорошо. Не то чтобы я это вспомнила… Но я сейчас представила себя на дороге и поняла, что знаю правила и понимаю, как маневрировать.
— А что, если вы попали в аварию? — пришло в голову Илье. — Врезались, скажем, в столб, а так как были не пристегнуты, вас бросило к окну и вы ударились виском о дверку. Получив сотрясение, потерли ориентацию и память.
— Да, это вполне логичное предположение, — протянула она, но в голосе улавливалось сомнение.
— И если оно верно, то ответы на все вопросы мы получим, позвонив в ГИБДД.
Лиза спрыгнула с подоконника, подошла к столу и взяла свою чашку. Чай остыл, она выпила его залпом и сказала решительно:
— Нет, я была без машины.
— Опять ощущение?
— Я в кожаной куртке. Зачем бы мне в машине сидеть в теплой одежде, да еще такой неудобной — она же узкая и сковывала бы движения? К тому же у меня на ногах не туфли на каблуке, с этими джинсами они смотрелись бы лучше, а тапочки, значит, я готовилась к прогулке.
— Это «лоферы».
— О, точно! Подумать только, из моей памяти вылетели даже модные словечки последних лет… — Она рассмеялась.
Илья улыбнулся в ответ. Но тут же стал серьезным.
— Лиза, может, мы перестанем гадать и позвоним в полицию?
Она ответила не сразу. Некоторое время кусала костяшку указательного пальца (наверняка в детстве грызла ногти), после чего сморщилась, как будто сейчас заплачет, но глаза не увлажнились, а лишь расширились, и Лиза прошептала:
— Я боюсь.
— Да, неизвестность страшит, я понимаю…
— Нет, я боюсь полиции. Что, если я натворила что-то? Например, убила того мужчину, о котором вы говорили? Тогда меня арестуют, а я даже не найду, что сказать в свое оправдание?
— Покажите руки.
Лиза выставила вперед ладошки. Они едва заметно подрагивали.
— Мужчину ударили по голове арматурой или чем-то подобным, — припомнил слова сутулого курильщика Илья. — На ваших руках остались бы какие-то следы: грязь, царапины, кровь… Вы хрупкая девушка, а покойный — крупный мужчина. Справиться вам с таким было бы нелегко. — Бердников уже забыл, что и сам всего десять минут назад пусть и на миг допускал то, что госпожа Весенняя убила «буржуя». — А у вас чистые гладкие руки и идеальный маникюр.
— Может, я была в перчатках? И подкралась сзади, застав жертву врасплох? Или имела сообщника?
— Вам бы, Лиза, детективы писать.
