Группа пробежала мимо Кузнецова и так же по просеке проследовала к границе. Буквально через минуту их уже не было слышно. Пытаясь понять, что же он увидел, майор ещё раз попробовал дозвониться до дежурного по заставе. Снова ничего не получилось — связь была заблокирована. Кузнецов решил двигаться дальше, держась на таком же расстоянии от просеки, чтобы в случае чего не пропустить другую возможную группу.
И он её не пропустил. Правда, в этот раз группа бежала со стороны границы на восток и состояла из мужчин различного возраста, вооружённых всевозможным стрелковым оружием. Одеты они были кто во что горазд и внешне очень напоминали отряд польских партизан, которые частенько забредали на приграничную территорию и которых майор уже повидал достаточно.
Вооружённая группа пробежала мимо Кузнецова и тоже очень быстро скрылась из вида. Ничего не понимая и не ожидая от увиденного ничего хорошего, майор ускорил шаг, а потом и вовсе перешёл на бег.
* * *
В приёмную ректора я вошёл без десяти три, поздоровался и приготовился к тому, что мне зададут вопрос о чае и кофе, но секретарь, заметив меня, сразу же сказала:
— Проходите, Вас ждут!
Она произнесла это так строго, что я невольно взглянул на часы, висевшие на стене, испугавшись, что опоздал. Но стрелки часов показывали четырнадцать пятьдесят, я успокоился, вошёл в кабинет к ректору, поздоровался и сразу же понял, почему мне не предложили напитки — в кабинете, помимо Милютиной, находились её супруг и князь Глебов. Судя по всему, предстоящий разговор не располагал к чаепитию.
— Здравствуй, Роман! — ответила на моё приветствие Анна Алексеевна. — Проходи, присаживайся!
Ректор дождалась, пока я всё это сделаю, после чего добавила:
— Разговор у нас намечается непростой.
Этого она могла и не говорить. Я догадывался, что глава столичного КФБ и сотрудник аппарата кесаря приехали не для того, чтобы спросить меня о самочувствии.
— Во время поединка на тебя было наложено очень сильное заклятие, — сразу же приступил к делу Милютин. — Но ни служба безопасности академии, ни кто-либо из преподавателей и одарённых гостей этого не заметили. Значит, работал очень сильный маг, что исключает даже предположение о том, что это мог самостоятельно организовать Олег Левашов ради победы в поединке. И мы сомневаемся, что его отец мог пойти на такое, так как это бросает в первую очередь тень на Олега, а значит, на весь род. Таким образом, у нас даже нет предположений, кто мог это организовать и главное, с какой целью. Скажи, Роман, у тебя есть враги?
— Таких могущественных точно нет, — ответил я. — Либо я чего-то не знаю.
— Ну а, может, ты замечал что-либо подозрительное в последнее время? — спросил Глебов.
— Если не считать попытки меня убить, самое подозрительное, что я заметил — это то, что меня кто-то записал на турнир, а потом я попал в одну пару с Левашовым. И мне кажется, подстроить нужный результат жеребьёвки намного труднее, чем провести сильного мага на арену, — сказал я. — Но, возможно, я ошибаюсь.
— Ты не ошибаешься, — поддержала меня Анна Алексеевна. — Мы уже все головы себе поломали, пытаясь понять, как это всё было организовано. Записать кого-либо на турнир — дело несложное. Достаточно просто подать заявку. Мы, конечно, провели внутреннее расследование, но толку от него было мало. Любой студент мог просто принести и положить на стол секретарю две заявки вместо одной, а секретарь этого просто могла не заметить. Но вот трюк с жеребьёвкой оказался для нас задачкой, которую мы никак не можем разгадать.
— Та ещё задачка, — поддержал супругу Милютин. — Мы отсмотрели видеозапись жеребьёвки. Пётр вытягивал все бумажки с именами, не задумываясь — первые попавшиеся. И ваши с Левашовым имена он вытянул так же — ни на долю секунды не замешкавшись, и это практически исключает версию, что он искал среди кучи бумаг помеченные. После жеребьёвки все бумажки сохранились, и мы сразу же отдали их нашим экспертам. На них сейчас ищут следы каких-либо меток, но проблема в том, что Пётр не одарённый. Он не мог почувствовать магические метки. И при этом он не смотрел в барабан.
