Еще была церковь. Бог на словенском языке. И Иисус. Он помнил поющих людей. Его мама сидела рядом с ним, пела и была на удивление красива. В ней появлялось нечто новое, иной, более душистый аромат. Ему тоже хотелось петь. Воскресный утренний свет в церкви был воистину сладок. Все пели, а он не знал слов. Земля так прекрасна, так здорово жить, сидеть в церкви. Вдруг он слился с людьми, с землей, запел вместе с мамой, придумывая на ходу слова, не в силах хранить молчание. Он пел от жажды жизни. Какой был прекрасный момент.
Из ниоткуда возник локомотив, большой и черный. Удары колокола, вращение стальных колес внушали ему страх.
– Джон, – сказала мама, – мы уезжаем.
Они сели в поезд. До него донеслось пыхтение локомотива. И поезд медленно тронулся, унося его с собой. Он был в восторге от поезда. Он видел, как дома то приближаются, то убегают от него, сначала медленно, потом все быстрее, стремительнее. И вскоре послышалось подобие музыки: раз-два-три, раз-два-три. Большие предметы проносятся мимо, раз, дерево, дом, раз, музыка, раз-два-три. Раз и раз. Два и два. Колеса скрежещут. Дорога, река. Раз. Раз. Рев локомотива. Как жаль, что за короткий миг нужно было увидеть так много предметов. Он не успевал их даже как следует разглядеть, по одному за раз. А великая страна, вся земля бесконечно простирается во все стороны. Сердце просто кровью обливалось. Он хотел ко всему прикоснуться. Он хотел быть хоть как-то причастен ко всему этому. Он хотел обо всем узнать, он хотел что-то значить для каждого дерева, каждого дома, каждого лица, для всей земли, для поросших травой и цветами холмов, для всех рек и ручьев. А дом, в котором он жил с мамой и папой… где-то он теперь? А где теперь он, обитатель этого дома? Маленький мальчик, который не мог научиться читать…
Он переехал на новое место. Здесь не было холмов. Не было простора. Новые лица, новые улицы, а он все тот же, хотя и одет в новые брюки и новую курточку.
Потом во сне он унесся к чему-то новому, к новой красоте – маленькой девочке из третьего класса по имени Максин. Во сне он отправился к ней, и она увидела его любовь и полюбила его. А дело было так: они гуляли, держась за руки. Утром, когда сон улетучился, он был без памяти влюблен в эту девочку. Он не мог есть завтрак и побрел в школу, как завороженный, желая, чтобы тот сон никогда не кончался. Когда он увидел ее в классе, то был сражен любовью и едва устоял на ногах. Она сидела на две парты впереди, через проход. И весь день он просидел, уставившись на ее шелковистые каштановые волосы, все еще переживая свой сон. Он забыл, что находится в школе. И каждый раз, когда его вызывали к доске, он понятия не имел, что сказать. Сказать было совершенно нечего. Он знал одно – что влюблен в эту девочку, в нее и только в нее. Ему не хотелось знать ничего, кроме того, что и она его любит. Интересно, думал он, что бы это значило. Целый месяц он ходил тайно влюбленный в нее. Потом она стала таять в его глазах, хотя продолжала ходить в школу, но уже перестала быть для него тем, чем была раньше.
Вечер. Он шел домой через школьный двор и что есть мочи горланил «Долгую дорогу в Типперари» и не заметил, как по ступенькам школы спускается мисс Фарго. Ему-то казалось, что он один, а значит – можно вволю наораться. И тут у подножья лестницы он увидел ее, застывшую в изумлении.
Он услышал, как она подозвала его:
– Иди сюда, Джон!
И он подошел, сгорая от стыда за учиненный им шум и гам. Он же не знал, что рядом кто-то есть. Он не хотел, чтобы кто-то его услышал. Он стоял перед ней и от неловкости мял в руках кепку.
– Джон, где находится Типперари? – полюбопытствовала она.
– В Ирландии, – ответил он, не смея поднять на нее глаз.
Она была молоденькой учительницей и ужасно нравилась ему. В ней была красивая печаль; можно было сидеть в классе хоть целый день и смотреть на нее. Однажды она грустно вздохнула – и он грустно вздохнул, и она его увидела и услышала. Потом взглянула ему глаза и улыбнулась. Она улыбалась ему одному, и, когда он вышел из класса на перемену, от счастья изо всех сил рванулся бежать по школьной территории – так это было здорово! Ведь на него, именно на него смотрела мисс Фарго и улыбалась ему.
