Никто другой, кроме него самого, не сможет отвратить на сей раз новое татарское нашествие. «И детей вырежут — кто дорос до оси тележной, скорбно подумал Невский, и сердце его облилось кровью. — Да! Уж тогда и вовек не подняться Руси. По всем городам татарских баскаков насажают заместо русских князей. А другую половину рыцари да шведы захватят… К чему же тогда и народ русский трудился — и мечом и сохою?»
И Александр принял крутое решение.
— Еду! — сказал он. — Еду перехватить Берке — там, в степях, на Дону. Опять хитрить, молить да задаривать! А когда уже сюда нагрянут, то тогда будет поздно. Тогда сколько ни вали даров в чёрную эту ордынскую прорву, не поможет, покуда кровью русской досыта не упьются. Ну, а если уж суждено мне и вовсе не вернуться оттуда, то… что ж, авось смертью моей и утолятся, а народ не тронут…
С приехавшим в Орду Невским на этот раз обошлись, как с преступником, чья вина ещё не расследована. Его томили и томили в Орде, не разрешая отъехать на Русь.
В порыве злобного неистовства хан Берке хотел предать смерти Невского тотчас же, как тот прибыл в его кочевую ставку. И всё ж таки не посмел! Совет татарских вельмож указал ему на три чрезвычайных и грозных обстоятельства.
Во-первых, полномочные послы великого хана Хубилая — Китат и Улавчий, — те самые, что в испуге умоляли Невского остановить восстание, выдали Александру от имени великого хана особую грамоту. В этой грамоте ханские послы отменяли навечно угон русских юношей в татарское войско; затем они подтверждали снова ярлык Александра на великое княжение Владимирское. И, наконец, в грамоте той самому князю Александру доверялось собирать ордынскую дань.
Казнить после всего этого самовольно князя Александра — означало бы тяжко оскорбить великого хана Хубилая. А в теперешних стеснённых обстоятельствах Берке не мог отважиться на новую ссору — да ещё с самим великим ханом!
Второе: открытым убийством Александра в Орде русский народ не запугаешь, а только ожесточишь.
И, наконец, третье: ведь Новгород-то всё ещё не покорён. Новгородцы строптивы. И как раз в эти дни там собирают войска сын и зять Александра…
Разве покойный отец князя Александра — Ярослав — был казнён в Великой Орде? Нет, но он умер по выезде из неё, в пустыне, ровно через шесть дней после того, как старая ханша Туракина поднесла ему прощальную чашу с вином…
Итак, решено было явной казни Александра Ярославича не подвергать. Но и надо было беспримерно покарать этого могучего и опасного русского князя.
…Совещание об этом, созванное в шатре Берке, длилось уже много времени.
Берке такими словами закончил свою вступительную речь:
— Он мог бы бежать из своей страны подобно брату своему Андрею. Он мог бы укрыться в Новгороде. И вот этот гордый воитель ничего такого не делает, но приходит к нам просить за народ свой. Он сам вкладывает голову в силок! Что заставляет его поступить так?… Прошу вас: думайте!
Первой высказалась старшая жена Берке — Тахтагань. Это была пожилая монголка с большим и плоским лицом, с которого так и сыпались белила. Ханша уже с утра была пьяной от водки из риса, ячменя и мёду.
— Сделай ему тулуп из бараньих хвостов, — сказала Тахтагань. — И пусть этот князь Александр до самой смерти своей седлает тебе коня и отворяет дверь перед тобою!
Она злобно хихикнула и протянула руку за чашкой кумыса.
Старейший из советников хана — князь Егу, сморщенный, с подслеповатыми, больными глазами, — присоединился к мнению ханши.
— Тахтагань-хатунь говорила правильно, — закончил он, — привяжи ему на шею цепь повиновения!
— Да, надо оборвать Александру крылья! — прохрипел князь Бурсултай.
— Это не дело — дать ему возвратиться и оставить вину русских, не покарав его! — поддержал их третий князь — Чухурху.
И только один-единственный голос в совете послышался в пользу Невского. Это был седой, девяностолетний полководец на покое — Огелай. Он участвовал ещё в самых первых походах Чингисхана, и за это татары особенно почитали его.
Вот что сказал Огелай:
— Искандер Грозные Очи — это человек, который имеет сильное войско и хорошо управляет своим народом. Тебе он исправно бы платил дань, если бы мы сами не озлобили народ русский чрезмерными поборами и требованием русских воинов в наше войско. Александр считает самыми главными врагами своего народа немецких и шведских рыцарей. Так не мешай ему сокрушать государей Запада! Дед твой никогда не убивал сильных государей, если они чтили его. Я кончил…
