Менее чем через две недели, еще до конца марта, высокий бледный сержант Прим был переведен в рядовые. Когда надо, капитан Холмс мог быть тверже и решительнее кого угодно. Оп вызвал Прима и сообщил ему свое решение без каких-либо вступлений и объяснений, по-военному. Он сказал Приму, что тот сам виноват: что ему были предоставлены такие возможности, которых он не имел бы нигде больше. Если другой солдат лучше знает дело, значит, право занимать эту должность должно принадлежать ему. Холмс предоставил Приму право выбора между переводом в другую роту в том же полку и переводом в другой полк, нельзя же было допустить, чтобы бывший сержант, занимавший ответственную должность, оставался в том же подразделении в качестве рядового.
Прим выбрал перевод в другой полк — ему было стыдно оставаться там, где его все хорошо знали. Он не возразил Холмсу. Да и что он мог сказать? Он знал, что с ним покончено и что лучшие дни его жизни миновали.
— Капитан, — спросил Уорден, после того как вышел Прим, — как составить этот приказ? «Разжалован за неспособность выполнять свои обязанности»?
— Конечно, — ответил Холмс. — Что другое напишешь?
— Я думаю, что можно было бы написать «разжалован за недисциплинированность». За недисциплинированность наказывают почти каждого. Солдат, которого не понижали за недисциплинированность, это еще не солдат. Если же в личном деле будет записано «понижен за неспособность», то с этим человеком все кончено.
— Да, да, конечно, сержант, — согласился Холмс. — Напишите «за недисциплинированность». Я не думаю, что кто-нибудь узнает об этом, правда? Приму надо оставить хоть какие-то шансы. Как-никак он ведь служил со мной в Блиссе.
— Конечно, сэр, — поддакнул Уорден.
Уорден написал в приказе «за недисциплинированность», хотя понимал, что это не сыграет той роли, о которой он говорил Холмсу. Как только Прим появится в новой части, его внешний вид сразу же обо всем расскажет.
Придерживаясь заведенного обычая отмечать повышение, Старк в тот же день купил коробки сигар и роздал их во время ужина. Все были довольны новым питанием, новым порядком и новыми назначениями. Рядовой Прим сидел за столом, который стоял в темном дальнем углу, всеми забытый, на рукавах его рубашки виднелись темные полоски — следы споротых нашивок.
Старк, Уорден, Лева, Чоут и Пит Карелсен обмывали три нашивки Старка в шумном и дымном заведении Чоя.
В середине торжества Старк помрачнел и в разговоре почти не участвовал. Все пиво, которое выпили в этот вечер с семи до одиннадцати часов, оплатил Старк, хотя деньги для этого ему пришлось занять. Правда, он и сам выпил не мало. Старк молча переводил взгляд с одного участника пирушки на другого; с его лица не сходило то самое непонятное выражение, когда нельзя было предположить, засмеется он, заплачет или закричит.
Вечером среди других солдат седьмой роты в заведении Чоя побывал и Прюитт. По обычаю, Старк должен был угощать всех пивом. Каждый заходил и получал свое пиво. Когда вошел Прюитт и начал пить пиво, Уорден разразился безудержным пьяным смехом.
— В чем дело, паренек? — обратился он к Прюитту. — Ты что, разорился? Бедный парень! Ни пива, пи денег, ничего… Бедняжка. Хочешь, я поставлю тебе целый ящик пива? Не могу смотреть, как ты ходишь и побираешься… Ты, должно быть, чувствуешь себя как безработный в очереди за чашкой похлебки. Эй, Чой! Принеси моему другу банку «Пэбста» и запиши это на мой счет! — крикнул он, громко смеясь.
Старк внимательно, прищуренными глазами посмотрел сначала на Уордена, потом на Прюитта, как бы изучая того и другого. Потом предложил Прюитту еще пива, но тот отказался и вышел. Старк проводил его глубокомысленным взглядом.
Вытянувшись на своей узкой койке, Уорден долго не мог заснуть в эту ночь. Ои лежал на спине, заложив огромные руки под голову, и с досадой слушал пьяный храп Пита. Потом решительно повернулся на бок, лицом к стене, чтобы попытаться заснуть наконец.
«Дельце со Старком обделано неплохо. Все произошло и быстро и гладко. Но что от этого изменилось в роте? Она осталась точно такой, какой была и до этого. О’Хейер и выскочки-спортсмены не понесли абсолютно никаких потерь. Да и тебе-то это не делает особой чести. С таким козырем, как Старк, выиграл бы и любой другой».