– Она особенная, – пробормотал Дэймон.
Этого у нее не отнять.
– А ты еще больше, – прошептал он мне на ухо, и я засмеялась, прижимаясь к нему.
Подняв голову, я посмотрела на сидящих в комнате. Ди. Арчер. Доусон. Бет. Потом я снова взглянула в сияющие глаза Эшли. Малышка наконец перестала ощупывать лицо Дэймона и положила голову мне под подбородок, издавая легкий щебет и, похоже, вбирая в себя все, словно губка.
Ди и Бет принялись обсуждать свадьбу – мою свадьбу – и то, на каких цветах мне следовало бы остановиться. Мне кажется, Ди мечтала о розовом. Арчер и Доусон сидели между ними, видимо, совсем сбитые с толку этим разговором. Улыбка, кажется, навсегда приклеилась к моему лицу.
Не важно, каким суровым могло оказаться наше будущее, но это была моя семья, и я сделала бы все, чтобы они оставались в безопасности, даже если один из них в настоящий момент обслюнявил мне всю рубашку.
Стук в дверь выдернул меня из моих мыслей, и когда мой взгляд устремился в другой конец комнаты, то наткнулся на Арчера.
– Кто бы это мог быть? – спросил Дэймон. – У нас все дома.
Дэймон встал.
– Понятия не имею. Давайте посмотрим.
Я продолжала смотреть на Арчера, и в животе у меня все оборвалось. Неужели?
Улыбка Арчера расплылась до ушей.
Когда я повернулась к двери, у меня перехватило дыхание, и тут в комнату вернулся Доусон. За ним шел кто-то, кого мы не видели с тех пор, как покинули Монтану.
Длинные ноги Люка стремительно внесли его в комнату, и, черт подери, он, похоже, стал еще выше с тех пор, как я видела его в последний раз.
– Ну, не наглость ли устраивать общий сбор и даже не позвать меня?
Я засияла и почти – почти – бросилась к нему, чтобы обнять, для чего было очень много причин. Но я этого не сделала, потому что знала: он не любит телячьих нежностей.
Однако Ди этого не понимала.
Она словно пружина взвилась со своего места и, подбежав к Люку, прежде чем тот успел что-то предпринять, заключила его в одно из своих самых эмоциональных объятий. Его слегка расширившиеся глаза встретились с моими, когда он посмотрел на меня поверх плеча Ди.
Было трудно назвать Люка другом, но мне хотелось так о нем думать, и мое сердце болело за него. Нам было известно, что сыворотка – сыворотка «Прометей» – не оказала на Надю того эффекта, на который рассчитывал Люк. В этом тоже «Дедал» облажался. В чем-то их намерения были хорошими, и, возможно, будь у них больше времени, там сумели бы разработать лекарство, которое уничтожило бы большую часть человеческих болезней.
Но счастливый конец случился не для всех.
Когда Люк наконец-то высвободился из крепких объятий Ди, он оказался передо мной и Дэймоном. В сущности, он даже на нас не смотрел, но разглядывал Эшли так, словно у меня в руках была какая-то новая особь.
Что так и было.
Я тихо спросила:
– Как ты?
Люк пожал плечами.
– Да вот, живу, как бог на душу положит.
Я нахмурилась.
Дэймон чуть не поперхнулся.
– Правда, что ли?
– Конечно, и вполне этим доволен.
Я улыбнулась, наблюдая, как Люк склонил голову набок.
– Ты все еще с малышами-Истоками?
Люк кивнул, покосившись на Эшли.
– Пока что – да. Мне кажется, так лучше для них, потому что, как я уже говорил, я чертовски крутой, а значит, они учатся у лучшего из лучших.
Никто из находившихся в комнате на это не ответил, потому что Люк был… Люком. Конечно, теперь маленьким Истокам было куда лучше, ведь больше не было ни Нэнси, ни «Дедала», но чему, черт подери, мог их научить Люк?
Я почти не сомневалась, что не хочу этого знать. Кроме того, я не хотела знать, кто присматривает за ними сейчас, пока он здесь.
– Можно? – спросил Люк, протягивая руки.
Я нашла глазами Бет, и та кивнула:
– Конечно.
Люк взял Эшли у меня из рук, словно у него был большой опыт по части держания на руках совсем маленьких детей. Он приподнял ее, и малышка посмотрела на него так, словно она изучала его.
– Ну, привет, – сказал Люк.
Эшли ответила, хлопнув его по щеке ладошкой, а потом схватив за волосы другой рукой.
– Похоже, ты ей нравишься, – предположил Доусон, наклонившись над Бет и Люком.
– Интересно, – пробормотал Люк.
Эшли издала ухающий звук, или это был какой-то странный детский смешок, и Люк ухмыльнулся.
