В глубине его лиловых глаз вспыхнуло и померкло белое сияние.
– А что, если бы я сказал тебе, что твои родители были живы, когда прибыли сюда?
На мгновение я перестал думать – не мог думать. Что за чушь он несет!
– Как! – воскликнула Кэт.
Итан в ее сторону даже не посмотрел. Он так зациклился на мне, словно собирался позднее пригласить меня на ужин.
– Твои родители, Дэймон. Что, если они живыми прибыли на Землю, но люди их убили? Как бы ты после такого стал относиться к своей драгоценной женщине? Или вообще – к любому человеку?
Не в силах сдержаться и не реагировать на его слова, я облокотился на спинку стула и уставился на Итана. Опять-таки, я чувствовал на себе взгляд Кэт, и мне не требовалось долго думать, чтобы ответить.
– Мое отношение бы не изменилось.
Он с любопытством уставился на меня.
– А они… они были живы? – спросила Кэт.
– Это не имеет значения, – отрезал я. И это правда – ничто из этого не имело теперь значения. – Это брехня. Все это. – Мои руки сжались в кулаки и уперлись в кухонный стол. – Чего ты хочешь, Итан? К чему все это? Мечтаешь о мировом господстве или о чем-то в этом духе?
– Мировое господство? – Итан усмехнулся. – Это так банально. И просто глупо. Меня вообще не интересует власть над этой – или любой другой – планетой.
Мои брови поползли наверх.
– Моих родителей убили, Дэймон. Впрочем, тебе, наверное, это и так известно, потому что ты отлично знаешь, кто я, и, я уверен, Нэнси ограничилась… скажем так, полуправдой. – Итан сложил руки на коленях. – Я был из первой группы Истоков, когда Нэнси, находившаяся тогда в юном и нежном возрасте, вызвалась возглавить «Дедал».
Первая группа? И если то, что говорила о них Нэнси, – правда, то первая группа не оправдала надежд.
– Когда в «Дедале» поняли, что мой отец подверг мутации мать, их схватили и начали проводить над ними эксперименты. Если даже эти двое и любили друг друга, все это было разрушено из-за того, что делали с ними и что заставили делать их, в том числе и мое зачатие, – объяснил Итан без малейших эмоций. – Я принадлежал к ограниченному контингенту Истоков и вырос в лаборатории.
– Это ужасно.
На лице Итана снова появилась натянутая улыбка.
– Ты себе даже не представляешь, насколько. Долгие годы я жил, понимая, что малейшая оплошность может стоить мне жизни. Снова и снова я видел, как других Истоков, еще слишком юных, чтобы осознать, кто они, увозили, и они никогда больше не возвращались. Их убивали. А потом я увидел, как убили моих собственных родителей – за провинность, которую совершил я.
Мои руки – черт возьми, все мое существо – жаждали положить этому конец.
– Согласен, это ужасно, но, ей-богу, я не понимаю, почему ты рассказываешь об этом мне?
– Не понимаешь? – Итан засмеялся, и на лице его впервые отразилась настоящая эмоция. – Я жил в лаборатории «Дедала», пока не достиг того возраста, когда меня выпустили оттуда, чтобы я занял подконтрольный им пост. Но мне не предложили должность сенатора или место врача. Нет. Меня поместили в сообщество Лаксенов, и я получил приказ присматривать за ними. – Он усмехнулся. – Можно подумать, я стал бы им помогать. Или любой другой Исток моего класса стал бы им помогать.
– Класса?
– Да. Существовало примерно пять классов. Я принадлежал к первому. Твой друг, что находится за пределами этого дома, принадлежал ко второй партии, и еще их три.
Судя по всему, две последних партии – как раз те, откуда был Люк и эти чертовы младенцы.
– И что, все Истоки из твоей группы вроде тебя?
– Вроде меня? – фыркнул Итан, качая головой. – Тебя интересует, хотят ли они того же, чего хочу я, или избавились ли они от контроля «Дедала»? Соответственно ответ состоит из двух частей. Никто не может полностью контролировать ни одного из Истоков. Выше нас уже только боги.
«Ого», – беззвучно, одними губами произнесла Кэт.
– И те, кто остался от нашего класса, а их не так много, хотят точно того же, что и я.
Кэт выпрямилась и убрала руки со стола.
– Немного? Осталось совсем немного от вашего… э, класса?
Взгляд Итана скользнул в направлении Кэт, и мне это не понравилось. Совсем, черт возьми, не понравилось.
