— Являются ли приведенные товарищем Кедровым факторы причиной не стыковки обтекателя с изделием 15 А 18М? Сто процентной гарантии у нас нет. Но других вариантов объяснения нестыковки у нас тоже нет. И что мы в конце концов теряем? Ну повесим мы эту болванку на обтекатель. Но не в полет же с ней идти. Состыкуемся, снимем. По крайней мере — хуже не будет. Эксцентриситет она же устраняет? Устраняет. Поэтому болванку, или как его, груз — компенсатор, мы делать будем. Особо теоретизировать тут нечего. Сроки летных испытаний поджимают.
После совещания к Володе подошел Сергей, с испытательного комплекса. Володя близко познакомился с ним уже здесь, в КБ, часто общаясь с испытателями. А побывав как-то раз вместе на полигоне, можно сказать, что они стали друзьями. Сергей, также как и он, закончил физтех университета, но на год раньше. Во время учебы они просто знали о существовании друг друга, бывали в общих компаниях, и при встречах обменивались друг с другом только простым кивком головы.
— Еще раз привет, старик, — Сергей искренне улыбался другу.
— Привет.
— Здорово ты утер нос конструкторам.
— Погоди радоваться, все точки над i расставит полигон.
— Ты летишь?
— А куда я денусь?
— Отлично.
— Ты тоже летишь?
— А куда я денусь? — оба расхохотались, — вы, проектанты, что-то там придумываете, а нам, испытателям, приходиться все это испытывать.
— Не что-то, а последний писк научно-технического прогресса.
— Ну, ну. Точно что писк… мышиный, — Сергей хлопнул Владимира по плечу. — Слушай, заходи послезавтра ко мне, часиков в семь. А то, блин, живем в одной общаге, даже на одном этаже, а умудрились две недели друг с другом не видеться. Я угощаю.
— С чего это ты такой щедрый?
— Придешь, узнаешь. Есть повод.
— Ну ты, брат, прямо заинтриговал.
— Значит придешь?
— Обязательно приду. А почему послезавтра, а не, например, завтра?
— Да так, личные дела.
Вот из-за этих самых личных дел мы и не видимся неделями, — теперь Владимир хлопнул Сергея по плечу.
Сергей что-то хмыкнул про себя. И, весело улыбаясь, сказал:
— Друзья друзьями, ну а девушки девушками. И что для мужчины важнее — одному богу известно.
— Я, думаю, богу известно, — Володя озорно глянул на Сергея и закончил, — но и дьяволу известно тоже.
— Это точно. Но то, что подсовывает нам дьявол, это один из самых сладких грехов.
— Полностью с тобой согласен.
Так потрепавшись между собой пяток минут, друзья собрались расходиться:
— Значит послезавтра?
— Послезавтра я жду. Кстати, тебе когда на полигон лететь? — задал вопрос Сергей.
— Да вроде двадцать второго. Двадцать третьего, судя по телеграмме, я должен уже быть на полигоне, на совещании.
— Значит мне где-то ориентироваться на двадцать четвертое — двадцать пятое. О'кэй. Значит послезавтра я тебя жду.
— Ты так меня заинтриговал, что приду обязательно.
— И Илью с собой прихвати, я уже и забыл, когда мы втроем собирались.
— Постараюсь прихватить.
— Так, Илья, Серега приглашает нас на послезавтра, к себе на вечеринку. Он угощает. Форма одежды парадная. У него какой-то повод для встречи, так что это не просто так. — Это были первые слова, которые сказал Володя Илье, вернувшись с совещания.
— Какой повод?
— Спрашивал. Говорит, придете — узнаете.
— Даже так.
— Даже так.
— Придется идти. Заинтриговал.
— Заинтриговал, это точно.
— Ну а как совещание?
— Конструкторы, как всегда кривили морду, глядючи на нас, проектантов. Но коль сами ничего предложить не смогли, то под давлением нашего шефа с нами согласились. Завтра сварганят чертеж, а к понедельнику деталь будет готова.
— А двадцать второго ты улетаешь?
— Да, двадцать второго я улетаю. Если учесть, что сегодня среда, времени оформить допуск на полигон и прочую муть голубую вроде бы достаточно.
Оставшиеся два дня до вылета на полигон — четверг и пятницу для инженера — конструктора второй категории Владимира Кедрова были заполнены сплошной суетой. Оформление командировки, оформление всевозможных допусков на полигон, стычки с конструкторами по поводу груза-компенсатора и прочее, прочее, прочее. Но все когда-нибудь кончается. Кончились и эти два дня.
