Отряд Асано - страница 14

Харбинская Военная миссия имела шесть отделов. Особо массово русские сотрудники (70–80 человек) были представлены во 2-м (разведывательном) отделе. Отдел делился на военную и гражданскую части, которые занимались изучением организации, размещения, вооружения и др. вопросами деятельности РККА, а также экономического, военно-промышленного потенциала, транспорта, политико-административного устройства Советского Союза. Источниками для сбора данных служила советская пресса (включая армейские малотиражки), специальная литература, издаваемая в СССР, записи советских радиопередач и свидетельства перебежчиков. Первые русские сотрудники, прежде всего кадровые офицеры, были привлечены к работе во 2-м отделе Харбинской ЯВМ, вероятно, в 1936 году. Возглавил группу русских сотрудников переведенный в Военную миссию из Бюро эмигрантов полковник Смирнов.[64]

Эмигрантские организации, осуществлявшие разведывательно-диверсионную деятельность на советской территории, постепенно были поставлены под контроль ЯВМ. С середины 30-х годов подобного рода работа проводилась только с ведома Военной миссии.[65]

Глава Харбинской Военной миссии в начале 1930-х годов полковник Комацубара Мититаро[66] был весьма лестного мнения о белоэмигрантах, сообщая в одном из своих докладов, что «они готовы на любые материальные жертвы и принимаются с радостью за любые опасные предприятия для того, чтобы уничтожить коммунизм. С риском для собственной жизни и не жалея энергии, они с большим рвением берутся за шпионскую работу против СССР».[67] При непосредственном участии сотрудников ЯВМ члены БРП, Военно-монархического союза, ВФП забрасывались с разведывательно-диверсионными заданиями на советскую территорию. Никакой специальной долгосрочной подготовки эти люди не проходили. Для одноразовых разведывательных заданий использовались жители приграничных поселков, сотрудники горно-лесной полиции.

Результативность работы сотрудничавших с японской разведкой эмигрантских антибольшевистских организаций была невысока. Советская разведка, создав еще в 20-е годы широкую агентурную сеть в Маньчжурии, имела подробную информацию о деятельности эмигрантских радикальных организаций, а их закордонная работа нередко направлялась самими чекистами. Самой известной операцией ОГПУ-НКВД против эмигрантских активистов стала длившаяся более десяти лет операция «Маки – Мираж», в ходе которой были ликвидированы около тысячи разного рода японских агентов, белоэмигрантских активистов и нарушителей границы. Другими удачными операциями советских спецслужб явились разработки «Таежные братья», «Амурцы», «Организаторы», «Молодые», «Весна» и др.[68]

Контрразведывательные мероприятия японцев и связанных с ними эмигрантских активистов были несколько более результативными. В то же время не отличавшиеся особой тонкостью методы контрразведки, особенно в приграничных районах железнодорожной зоны, где, стоит заметить, находилось большое количество советских агентов, вызывали, с одной стороны, страх у русского населения, с другой – недовольство. Например, часто используемым методом контрразведки являлись аресты больших групп людей, якобы подозревавшихся в связях с советской стороной, и применение к ним пыток в ходе дознания. Так, в 1934–1935 годах японской жандармерией и русским погранично-полицейским отрядом под руководством Шепунова в ходе расследования убийства японского агента ЯВМ на станции Пограничная было арестовано более ста человек. Среди этих в основном невинных людей оказалось 17 настоящих советских агентов. После этого советская сторона, опасаясь дальнейших арестов, была вынуждена отозвать из этого района Маньчжурии еще 21 агента, что в целом ослабило здесь позиции советских спецслужб.[69]

Тем не менее сложившееся в разведывательной работе положение дел не удовлетворяло японцев. В связи с чем весной 1937 года была предпринята первая попытка организации специальных школ для подготовки агентов для закордонной работы. Одна школа создавалась из членов фашистской партии Родзаевского, другая из монархистов, руководимых Шепуновым. Конкуренция между Родзаевским и Шепуновым оставалась по-прежнему острой, и работать вместе они не хотели. В состав преподавателей разведшкол входили не только русские, но и японцы, сотрудники ЯВМ.