— С пяти лет.
Линдси кивнула, не сводя глаз с маленьких дебютанток.
— Сколько тебе сейчас?
— Семнадцать.
Это было сказано так решительно, что Линдси удивленно приподняла брови.
— Исполнилось в прошлом месяце, — добавила Рут, как бы оправдываясь.
Линдси улыбнулась, продолжая следить за выступлением.
— Я тоже начала заниматься с пяти лет. Мама до сих пор хранит мои первые балетные туфельки.
— Я видела вас в Дон Кихоте.
Эти слова вырвались так неожиданно. Линдси повернулась к Рут и увидела, что та смотрит на нее, закусив нижнюю губу.
— Неужели? Когда?
— Пять лет назад в Нью-Йорке. Вы были великолепны. — Ее глаза наполнились таким благоговением и восхищением, что Линдси невольно дотронулась до щеки девушки. Рут застыла на месте, а Линдси, немного озадаченная таким поведение, тем не менее улыбнулась.
— Спасибо. Дон Кихот всегда был моим любимым балетом. Он полон света и огня.
— Однажды я буду танцевать партию Дульсинеи.
Волнения в голосе Рут стало меньше. Теперь она спокойно смотрела Линдси в глаза.
Глядя на девушку, Линдси подумала, что никогда прежде не встречала настолько подходящей внешности для этой роли.
— Ты хочешь продолжить занятия?
— Да.
Рут нервно облизала губы.
Линдси наклонила голову, не сводя глаз с девушки.
— Со мной?
Рут кивнула, прежде чем слово успело сорваться с губ.
— Да.
— Завтра суббота. — Линдси подняла руку, подавая сигнал следующей группе выступающих. — Занятия начинаются в десять. Ты сможешь подъехать к девяти? — Ликующие дебютантки вихрем вбежали в раздевалку. — Мне нужно узнать твой уровень, чтобы понять, куда тебя определить. Возьми с собой балетные туфли и пуанты.
Глаза Рут возбужденно загорелись.
— Хорошо, мисс Данн. Девять часов.
— Еще я хочу поговорить с твоими родителями, если хотя бы один из них сможет приехать с тобой.
Моника изменила темп, представляя следующую группу девочек.
— Мои родители погибли несколько месяцев назад.
Линдси услышала ее тихие слова, выпуская на сцену следующую группу. Она встретилась с глазами Рут над головами разделяющих их девочек, и увидела, как огонь в них потух.
— Ох, Рут, мне так жаль.
Голос Линдси стал глубже, наполнившись сочувствием и болью. Она отлично знала это чувство потери. Но Рут быстро покачала головой, избегая сочувствующих жестов. Подавляя желание утешить, Линдси молча смотрела, как Рут старается снова взять себя в руки. Линдси поняла, что Рут очень скрытная, и еще не готова делиться своими эмоциями.
— Я живу вместе с дядей, — продолжила Рут. Ее голос был тихим и ровным, лишенным каких-либо чувств. — Мы недавно переехали в дом на окраине города.
— Клифф-Хаус. — Глаза Линдси загорелись интересом. — Я слышала, что он продан. Это великолепное место. — Рут лишь уставилась в пустоту. «Она ненавидит его, — поняла Линдси, снова посочувствовав девушке. — Она ненавидит все, связанное с ним». Ей было достаточно трудно сделать голос практичным. — Ну, тогда, возможно, твой дядя сможет прийти с тобой. Если же не получится, пусть позвонит мне. Мой номер есть в телефонной книге. Мне важно поговорить с ним, прежде чем я утвержу твое расписание.
Лицо Рут внезапно озарилось улыбкой.
— Спасибо вам, мисс Данн.
Линдси повернулась, чтобы успокоить пару маленьких балерин. Оглянувшись назад, она увидела, что Рут уже и след простыл.
Странная девушка, подумала она, поднимая на руки одну из младших девочек. Одинокая. Слово казалось уж слишком подходящим. Линдси прижалась к шее малышки. У нее самой оставалось не так много времени для одиночества, но она могла узнать его. Ей было грустно видеть его в глазах такой молодой девушки.
Наблюдая за тем, как ее ученицы танцуют отрывки из балета «Спящая красавица», она раздумывала о том, каков дядя Рут. Добрый ли он? Понимающий? Она снова вспомнила большие темные глаза и вздохнула. Моника нашла очередного заблудившегося, и Линдси знала, что и сама оказалась втянута в это. Улыбнувшись, она поцеловала маленькую балерину в щеку и поставила ее на пол.
«Завтра мы увидим, может ли она танцевать,» — решила она.
Линдси начинала думать, что дождь будет идти вечно. В кровати было тепло и уютно, но, несмотря на глубокую ночь, ей все еще не спалось. Это казалось странным, потому что обычно шум дождя и теплое одеяло действовали на нее усыпляющее. Она считала, что в бессоннице виновато напряжение прошедшего концерта.
