В этот момент, когда
практически все было решено, и появился поборник справедливости Семен Рогозин.
Как из-под земли вырос. Мужики, мало знавшие о «копии своего шефа», честно
говоря, предались мистическому ужасу. А Сема вернул цивилизованные переговоры к
первобытным разборкам. При этом досталось далеко не «физкультурникам», а ни в
чем не повинным юристам.
Недолго думая, Степан
ринулся туда сам. Определенный интерес к происходящему затору в делах проявил и
дряхлеющий дядя Коля. Но, узнав о брате, махнул рукой: разбирайтесь сами.
Семен, навоевавшийся на
всех возможных внутренних и внешних фронтах, насмотревшийся киношной чернухи,
лез напролом.
Пришлось силой
нейтрализовать его людей, а к встрече с самим Семеном Степан готовился
тщательно: добыл себе одежду, точь в точь совпадающую с одеждой брата, и
подстроил встречу на ночном зимнике. Ох и поморозил и кости и душу. Уж никак не
ожидал, что братец достанет пистолет, и очень опасался, что не выдержит
кто-нибудь из снайперов, укрывшихся в лесу, а то, чего доброго, и перепутать
могут. Но расчет был верный: благородный рыцарь печального образа не стал
стрелять в безоружного человека, но пообещал, что обязательно сделает это, если
Степан и его шайка не отстанут от его друзей. Бесполезно было объяснять ему,
что дело давно уже не в шайке, а в целой системе. Кой хрен объяснять дон
Кихоту, что перед ним ветряная мельница? И Степан ушел молча, все же чувствуя
спиной неприятный взгляд двадцатичетырехзарядной «береты».
Чтобы замять дело,
пришлось нести убытки. Степан из собственного кармана погасил все расходы на
операцию и долги зверосовхоза, а теперь зверофермы. У братца все же хватило ума
догадаться о том, кто выступил благодетелем для его патриотических
экспериментов, и на счет Степана стали поступать небольшие суммы, означающие постепенный
возврат долга.
Так бы и утряслась эта
история, если бы не Его Величество Случай. Новые обстоятельства оказались
сильнее кажущейся всесильности Степана. Его вызвал к себе дядя Коля.
— Я знаю, что ты уладил
это дело по-своему, — сказал Николай Сергеевич, — и будь у меня брат, я
поступил бы точно также. За все эти годы я ни разу в тебе не усомнился, поэтому
говорить буду прямо и честно. Землю, на которой находится звероферма и
прилегающие к ней территории, купили. В Москве. Подожди, не торопись с вопросами.
На многие из них я и сам не могу пока дать вразумительного ответа. Уж какие
золотые зерна там посеяны, я тоже не знаю. Но, похоже, все банкротство этой
фермы было подстроено. Платежи задерживались специально. Одно могу сказать
точно: вопрос на контроле у очень сильных людей, от которых зависят наши дела.
Это в милиции и прокуратуре родственников отстраняют от дела, я же, напротив,
думаю, у тебя хватит и ума и таланта, чтобы решить этот вопрос с минимальными
потерями для всех сторон. Знай, если брат твой пойдет против, его закажут...
И махнул бы на это
Степан рукой, пущай заказывают, чтоб избавиться от назойливого дубля, но перед
глазами стоял образ умиравшей матери, шептавшей в бреду: «Берегите друг друга».
Да как этого олуха беречь?! Ни семьи, ни дома порядочного!
Пришлось поломать над
этим голову. И, в конце концов, Степан решил, во-первых, узнать, что кроется в
клочке этой северной земли, во-вторых, зайти братцу в тыл.
Глава третья
СЕМЕН
1
Служить на границе — престижно,
но служить в хозвзводе?..
Курс молодого бойца
закончился для Семена неприятностями: хватило ума поспорить с капитаном
Шарашкиным, а уж тот при распределении по частям приложил руку.
«В армии квадратное
катают, а круглое носят» — из такого принципа исходил капитан Шарашкин, ставя перед
солдатами любую, даже самую простейшую задачу, и усложнял ее до полного
изнеможения рядовых. Чем-то по жизни обиженный, он срывал на солдатах злость,
воспитывая у них не выносливость, а ненависть, не боевую выучку, а сноровку
увиливать от службы. Ясно, что этому неряшливого вида капитану не доверили
выполнение серьезных боевых и учебных задач, зато позволили всласть отрываться
на молодых. А уж помощников он себе отбирал по своему вкусу. В один из дней, когда
вместо огневой подготовки солобоны работали на станции, рядовой Рогозин
совершенно от чистого сердца предложил капитану Шарашкину слегка
механизировать, а тем самым немного облегчить для солдат разгрузку бревен с
платформ. Он всего-навсего хотел сделать из стомиллиметровых досок скаты!
