— Привет, старый болотный змей! — Аттон обнял огромного старика.
Воула, колыхая брюхом, сделавшим бы честь любому морскому чудовищу, захохотал.
— Давненько, давненько, друг мой, ты не был в этих местах! Соскучился по пиву, что делает папаша Воула? Или работенка нужна? Есть тут один винтирец, игрок… — зашипел он Аттону на ухо, предпринимая попытку увести его в сторону своих покоев. Аттон легко вывернулся.
— Спасибо, хозяин ночи… Я уже нанялся…
— Ты? И к кому же?
Аттон ткнул пальцем в глубь зала, где пировала компания бородачей.
— К Крабу? — Воула развел огромными руками. — Ты ведь дорогой мечник, Птица-Лезвие! А Старый пустой! Второй год в прогаре. У него и денег-то, как в бедняцкой ухе — рыбы… Опять один воск тащит, да телегу бронзы. И волов заложил…
— Уж не тебе ли?
— Кому еще? Не Монтессе же, в кабалу соваться… Эх, Старый, Старый… У него и охрана-то, оттого, что коротким путем ходит, через Гземей… Куда нормальный купец не сунется. А людишек понабирал, тьфу, а не караванщики. Сопляки аведжийские, да пару работников с большака. Братов Косых вон взял… По мне так лучше гремлин какой. Все оттого, что денег у него…
— Слышал-слышал… Говорить ты много стал, на старости.
— Да, уж… Ну ты подумай, у меня работенка найдется…
Аттон оставил старика у стойки и подошел к Крабу.
— А, Птица-Лезвие… Не передумал? Что энтот болотный свин про меня наговорил? Как волов моих в заклад захапал?
— Да ладно тебе, Старый! Не будь его сердце таким же большим, как и живот, висеть тебе всю жизнь на крючке у Монтессы.
— Да… Тот угорь своего не упустит. Как узнал, что я по оказии волов своих Воуле заложил, так ядом плевался, что передохли все мухи до самого Тарра… Да, Птица-Лезвие, а ты часом не из Боравии путь держишь?
— Что ты, Старый? Там нелюди королю задницу надирают… А я из Данлона. А что, интерес какой?
— Да вот, опять шибко интересуются мечниками, приехавшими со стороны Пустошей… Человек, по имени Гайсер. Может знаешь такого?
— Охотник за головами? Что-то не слышал…
— Да, нет. На господина Дибо работает, чтоб торчать ему до скончания веков в Джайлларе…
— Дибо? Что забыл этот палач в Бадболе?
— Не знаю, Птица-Лезвие. Но у меня перед тобой должок. А потому и не думай об этом… Я все устрою… У меня с господином Дибо свои счеты. Смотри, вот дружки твои, на этот переход. — Файя махнул рукой в сторону разношерстной компании, восседающей на лавках.
Аттон всмотрелся в смуглые молодые лица. Большинство караванщиков были аведжийцами.
— Это Лломми, — Краб представил пожилого данлонца с широченными плечами — мой помощник…
— Это… Это Мерриз… Лучший караванщик Рифлера…
Аттон посмотрел на молодого паренька в тяжелом зеленом плаще, и сразу его узнал. Он протянул руку для приветствия, и улыбнулся:
— Не болит голова?
Парень, которого Файя назвал Мерризом, не ответил, лишь слегка улыбнулся уголками губ. Краб посмотрел на Аттона:
— Знакомы?
— Да, нет. Он вчера при мне опустошил половину винных запасов хозяина «Гиблого места»…
Краб посмотрел на Мерриза с удивлением. Потом повернулся к Аттону:
— Да? Ну и ладно. Пойдете вместе замыкающими…
44.
Фердинанд полулежал на низкой тахте среди множества мягких подушек и прищурив серые глаза внимательно смотрел на мрачного монаха.
— Вы взяли его, Дибо?
— Нет, мой повелитель. Он ускользнул.
Фердинанд разжал кулак, задумчиво посмотрел на звезду в руке и спокойно сказал:
— Ты совершил ошибку, монах. Непростительную ошибку. Камилл был почти у вас в руках, а вы упустили его… Ты варварски обрек его сына на мучительную смерть, посчитав, что уже расправился с оружейным мастером, а он обвел тебя вокруг пальца. Такой промах требует серьезного осмысления и соответствующих выводов.
Дибо вздрогнул всем телом и забормотал:
— Мы отыщем его, мой герцог, обязательно отыщем.
— Конечно, конечно. Это в твоих же интересах. Если Камилл доберется до тебя раньше, то того, что от тебя останется, вряд ли хватит для нормального захоронения. А я могу остаться без верного помощника. Где же я найду еще такого монстра, с руками по плечи в крови? Скольких людей вы потеряли?
— Одиннадцать, мой герцог, и сети нам не помогли. У Камилла был инструмент, способный резать любую сталь. — Дибо нахмурился и продолжил. — У него остались еще две дочери, они учатся в академии Маэнны. Скорее всего он отправится к ним. Мы можем опередить его.
