— А почему не»прекрасной и изысканной Лериссы», моя королева? — спросил писец.
— Так звучит даже лучше, — сказала она, улыбаясь. — Измени это. А теперь дальше…»Я, королева Лерисса, передаю милостивому властелину Грана от себя лично и от моего царственного супруга самые теплые и сердечные пожелания. Нижайше прошу принять наши самые искренние заверения в том, что лишь самая глубокая привязанность существует между нами, и что нынешние недоразумения между нами и правителем Соно никоим образом не смогут оказать влияния на искреннюю любовь, которую мы питаем к нашему венценосному собрату, повелителю Грана, королю Ах'на.
Состояние вражды и военных действий, существующее в настоящее время, является исключительно делом рук высокомерного и ненасытного короля Мана, который вел себя по отношению к нам невыносимо дерзко, попирая важнейший военно-морской договор, и обращаясь с нами с презрением. Сейчас он претерпевает справедливые последствия такого вопиющего вероломства и грубости.
Если трусливый и малодушный Мана обращался к тебе с просьбой о военной помощи, я умоляю тебя не принимать ее во внимание. Мы страстно желаем, чтобы только миролюбивые и дружественные отношения существовали между нами и нашим возлюбленным собратом, повелителем Грана, королем Ах'на…» Она сделала паузу.
— Это звучит не слишком льстиво? Мне бы не хотелось, чтобы это вышло неискренне.
— Моя королева, — уверил ее писец, — не может быть такой лести, которая была бы слишком велика для монарха Грана.
— Очень хорошо. Тогда закончим так:»Для того, чтобы доказать свои теплые чувства, я предлагаю провести дипломатическую встречу, которая должна состояться на нейтральной территории между нами. Король Гассем в ближайшее время будет занят военными делами, но в знак доказательства сердечной искренности и полного доверия к королю Ах'на, я, королева Лерисса, буду его личным посланником. Через десять дней я прибуду на Остров Печали на реке Колль. Я полностью отдаю себе отчет в том, что было бы слишком неучтиво требовать твоего личного королевского присутствия по столь незначительному поводу, но я готова согласиться на встречу с любыми представителями, которых ты сочтешь возможным послать туда, с тем, чтобы между нашими королевствами наконец восторжествовали вечный мир и сотрудничество. С нетерпением буду ожидать твоего ответа с самым быстрым гонцом…» — Она остановилась и немного подумала. — Больше пока ничего не могу придумать. Закончи послание, используя обычные комплименты и покажи его мне. Я умею читать и узнаю, если ты исказишь мои слова.
— Моя королева, я бы никогда не осмелился!.. — запротестовал писец.
— Смотри же… — Лерисса выучилась читать, будучи уже взрослой женщиной, и искусством письма владела плохо, поэтому для нее было облегчением узнать, что даже и не предполагается, чтобы члены королевской семьи собственноручно писали свои послания: для этого использовали специально обученных писцов.
Она поднялась и подошла к краю платформы. Башня, наверху которой она стояла, была крепко сколочена из толстых бревен, но при легком ветре слегка раскачивалась, негромко поскрипывая. Другие башни выстроились перед ней в ряд, все они были на колесах. При штурме их подгонят к стенам пленники и наски.
К башням были прислонены длинные лестницы, которые отнесут к стенам точно таким же образом, и люди будут пытаться забраться на них, чтобы занять крепостной вал. Такой вид сражений казался Лериссе самоубийственным: понятно, почему Гассем всегда использовал для штурма солдат низших племен. Островитян он оставлял в резерве для штурма стен через пробитые бреши. Вход в подкоп был хорошо замаскирован, а выкопанный грунт выносили тайно. Гассем надеялся, что враги не узнают о туннеле до последнего момента.
Она наклонилась над перилами, любуясь огромной армией, что опоясала город со всех сторон. Солдаты занимались земляными работами, чтобы сорвать возможные вылазки из города, хотя многие из них и были бы рады такому развлечению. Они рыли траншеи и устанавливали наклонно в ряд остроконечные палки из дерева и бамбука, а за ними набрасывали землю, чтобы построить земляные валы.
