А потом был ужасный день, когда у родителей состоялось объяснение. Мать рыдала, отец кричал, а мальчик, спрятавшись в углу, слушал все это. Отец шагнул к дверям, и мать, пытаясь его удержать, бросилась перед ним на колени. Он оттолкнул ее… ногой оттолкнул… и ушел, громко хлопнув дверью. Мальчик побежал за отцом, но тот не захотел разговаривать с маленьким ребенком. Да и что он мог ему сказать? Отец просто надел пальто, взял цилиндр и уехал. К той, другой.
Нянька увела мальчика к себе, и он стал играть в кубики, но у него ничего не выходило. Он никак не мог забыть, как родители кричали друг на друга, и не сразу заметил, что мать вошла в детскую и стоит возле него. У нее были красные глаза. Она хотела поговорить с ним, быть может, объяснить ему, что взрослые иногда ссорятся, но он не захотел ничего слышать. Он высвободился, когда она попыталась его обнять. В конце концов мать поцеловала его в лоб и ушла. Потом он вспомнил, что на ней было надето самое красивое ее платье.
Наступил вечер, и мальчика уложили в постель. Но ему не спалось. Он думал, что обидел мать, а ведь она не виновата в том, что происходит. И решил пойти к ней, чтобы сказать ей, как он любит ее. – По щеке Ореста медленно ползла слеза. – Он хотел… хотел только помириться с ней и дать ей понять, что она не одна, что он на ее стороне. И вот мальчик тихонько поднялся с постели и выбрался из своей комнаты. Спальня матери была в другом конце дома, и он не сразу смог ее найти. Дверь не была заперта. Он вошел и увидел, что его мать в своем самом красивом платье лежит возле кровати. Мальчик подумал, что матери плохо. Он подошел, стал трясти ее за руку, но рука была холодна, как лед. Мальчик стал кричать и плакать, и кто-то из прислуги услышал его. Но уже никто ничего не мог сделать. – Орест отвернулся. – Вот так я нашел труп моей матери.
– Отчего она умерла? – тихо спросила Амалия. Она была потрясена до глубины души.
– Отравилась, – угрюмо ответил Орест. – По крайней мере, все указывало на это. Хотя пузырька с ядом так и не нашли.
«Потому что его взял ты, – поняла Амалия. – Взял, чтобы использовать. Чтобы мстить…»
– А что было потом? – спросила она.
– Ничего, – отозвался Орест. – Отец приложил большие усилия, чтобы замять дело, и в свете было объявлено, что его жена умерла от чахотки. Поскольку у нее и в самом деле было не слишком крепкое здоровье, ни у кого не возникло никаких вопросов. Как только истек срок траура, отец женился снова. На той самой женщине.
– И что же с ней произошло? – спросила Амалия, затаив дыхание.
– Несчастный случай, – равнодушно ответил Орест. – Она по ошибке перепутала лекарство и вместо него выпила яд.
– И это сделал ребенок… – прошептала в ужасе Амалия.
Орест отвернулся.
– Я не мог больше видеть ее в нашем доме. Каждый день встречать ее и знать, что моя мать покончила с собой из-за нее… И я не выдержал. Последней каплей стал бал, на который мачеха надела любимые украшения моей мамы. – Лицо Ореста исказилось. – Моя мать гнила в земле, а эта женщина, которая убила ее… заняла ее место, носила ее вещи…
– А дальше? Что было дальше?
– С мальчиком? – Орест вытер слезу, которая бежала по щеке. – То же, что и с другими детьми. Он взрослел, и, так как его семья была из самых уважаемых, в скором времени его представили ко двору. Он веселился, развлекался, как мог, и мало-помалу темные воспоминания оставили его. Вдобавок у него появилась другая забота – у мальчика открылась чахотка, возможно, как следствие того, что мачеха была сторонницей сурового английского воспитания и настаивала на том, чтобы пасынок по утрам обливался холодной водой. – Орест сжал губы. – Прошло время. И вот однажды на балу – был сочельник – повзрослевший мальчик неожиданно услышал знакомый смех. Это смеялась его мачеха. Только она помолодела, у нее было другое лицо, и звалась она иначе. Во всем же прочем – точная копия умершей. Такая же мерзкая, двуличная и с такой же подлой душой.
– Наташа Рябова? – спросила Амалия.
– Да, ее и в самом деле так звали. – Орест потер лоб. – Эта было похоже на наваждение. Но она тоже увидела меня и обрадовалась, что нашла новую мишень для насмешек. Вы когда-нибудь видели, как кошка играет с клубком? То толкнет его лапой, то вонзит в него когти. Вот так Натали пыталась обращаться и со мной. Не то чтобы ей нужен был я или мое богатство – нет, она лишь хотела, чтобы все вокруг говорили об ее очередной победе, на сей раз – над глупым кавалергардом. Я тогда был серьезно болен, и она в лицо говорила мне слова сочувствия, а за спиной потешалась надо мной. Точь-в-точь, как моя мачеха… – Орест дернул ртом. – И в конце концов ее постигла такая же смерть.
