— Да, очень интересно. Ты, Роджер, просто маг и волшебник, как ты ухитрился все это разузнать?
— Да ничего особенного, — небрежно отмахнулся Роджер. — Немного здравого смысла, немного упорства и очень большое везенье. Однако мне не удалось выяснить личность прохвоста, который также покупал мышьяк, то есть настоящего отравителя, и теперь, когда всех наших подозреваемых приходится вычеркивать из списка, возникает необозримое поле для поисков. Ведь преступником может оказаться любой, с кем Бентли был знаком! Надо заставить Шейлу вырезать все фотографии, которые были напечатаны в газетах, и показать их продавцу из "Уортона" для опознания — всех до одного! Фотографии врачей, слуг, женщин…
— Но ведь он же сказал, что ни одна женщина не покупала у него мышьяк!
— А откуда нам знать, может, это была переодетая женщина? Миссис Аллен, например? Из миссис Аллен вышел бы замечательный молодой мужчина, если наклеить усики и нахлобучить котелок на стрижку…
— Эй вы, болтуны! — крикнула Шейла, врываясь без стука в комнату.
Роджер обернулся. Шейла сорвала шляпку, перчатки и бросила их на свободный стул. От холода она порозовела, и глаза у нее сияли.
— Где вы пропадали, скверная девчонка? — сурово осведомился Роджер.
— Играла в гольф, — последовал невинный ответ.
— С кем?
Мисс Пьюрфой порозовела еще больше.
— А вам какое дело? — последовал агрессивный вопрос.
— Имя джентльмена — Чарли Брэйтуэйт, — подсказал Алек.
— Почему вы оставили своего бедного гостя в тоске и печали, а сами развлекались с Чарли Брэйтуэйтом? — продолжал допрос Роджер, видимо получая от этого немалое удовольствие.
— Но я вовсе не оставляла его в одиночестве! Он мог беседовать с матерью. А кроме того, мы его звали с собой, но он не захотел.
Однако Роджер продолжал сверлить Шейлу притворно сердитым взглядом.
— А почему он отказался? А потому, что не любит доставать мячи из колючих кустарников. И правильно делает, что не любит. Ой, Шейла, я даже представить такого не мог. Я считал, что вы хорошая маленькая девочка!
— Роджер, не будьте дураком, я понятия не имею, о чем речь, ответствовала мисс Пьюрфой с величайшим чувством собственного достоинства, но при этом щеки у нее совсем уж предательски вспыхнули.
— О Шейла, — зловеще ухмыльнулся Роджер. — О Шейла! А ведь я-то считал…
Но тут мисс Пьюрфой и след простыл.
В гот вечер разговор за обеденным столом то и дело переходил на личность отсутствующего мистера Чарльза Брэйтуэйта. В результате была разбита тарелка для пудинга, на платье Шейлы опрокинулся стакан сока, но когда на голову дотошного Алека был вылит целый графин воды, миссис Пьюрфой пришлось запретить дальнейшее упоминание роковою имени. Однако удивительно, сколько существует способов напомнить о нем, ни разу его больше не назвав.
На следующее утро, снабженный пачкой фотографий, Роджер снова отбыл в Лондон, однако на этот раз отсутствовал недолго. Через два часа он вошел в комнату Шейлы, где они с Алеком ожидали его возвращения: Алек — за чтением романа, Шейла — в трудах за гладильной доской.
Роджер закрыл плотно дверь и хмуро взглянул на помощников. Еще никогда Алек не видел своего беззаботного друга столь серьезным. Наконец, Шейла нарушила молчание.
— Вы не узнали, кто купил мышьяк? — воскликнула она, поставив утюг и глядя на Роджера сквозь тонкую кисею пара, поднимавшегося с доски.
— Совсем напротив, — сказал Роджер, — я узнал, и это черт-те что!
— Ты узнал, кто купил мышьяк? — и Алек резко повернулся на стуле. — Кто же это?
Роджер с минуту, молча, смотрел на него.
— Это сам Бентли, — ответил он торжественно и мрачно.
