— Все это чертовски подозрительно, — объявила Шейла.
— Вот так же думает и полиция, — любезно заметил Роджер.
— Так, значит, именно этот пакетик с мышьяком нашли в сундуке миссис Бентли, — поинтересовался Алек.
— Следовательно, именно этот.
— Ух ты!
— Ну а как она объясняет все остальное, — вставила Шейла, — ведь мышьяк находили в других жидкостях?
— Да. Нашли пузырек с раствором мышьяка, он был также в лимонном соке, и носовой платок миссис Бентли был пропитан этим раствором. Но это все связано с ее косметическими процедурами. Она смешивала лимонный сок и раствор, в котором мокла бумага для мух, и смачивала этой смесью платок, а потом протирала им лицо. Снадобье она закрыла в сундуке вместе с пакетиком из соображений безопасности. Между прочим, в муниципальном суде это заявление было подтверждено лаборантом, который проводил химический анализ жидкости. Он нашел в ней частицы бумаги. Было подтверждено также, что носовой платок сохранил и следы лимонного сока. Ч го касается остальных случаев: следы мышьяка в других лекарственных жидкостях, которые употреблял Бентли, в термосе и во всем остальном, миссис Бентли утверждает, что ей о причинах этого ничего не известно и, как она предполагает, вполне возможно, он насыпал туда мышьяк сам.
— Но, господи помилуй, — воскликнул Алек, — не может же человек питаться одним мышьяком!
— Меня это обстоятельство тоже поразило, Александр, согласился с ним Роджер, — но если, как договорились, мы принимаем объяснения миссис Бентли на веру, то к какому же выводу мы в результате придем?
— Бентли не знал, что это мышьяк, — воскликнула с жаром Шейла.
Роджер снисходительно улыбнулся:
— Я просто горжусь своими умными помощниками. Вы молодец, сыщик Пьюрфой. Именно так! Он не знал, что это мышьяк. Но куда нас ведет подобное предположение?
Он сделал паузу и вопросительно взглянул на своих помощников, однако те молчали.
— Да к тому, что некто всучил ему мышьяк, наговорив о целебных свойствах белого порошка в пакетике, явно рассчитывая на то, что Бентли клюнет на приманку и сам себя будет пичкать мышьяком и в конце концов помрет! Что вы думаете о такой возможности?
— Ну и ну! — выдохнула Шейла. — Чудеса да и только!
— Тогда, если мы оставляем в стороне миссис Бентли, медленно ответил Алек, — это единственно возможное объяснение.
— Но кто еще это мог сделать? — воскликнула Шейла. — Ведь он должен был хорошо знать характер и повадки мистера Бентли.
Роджер отпил глоток и зажег сигарету.
— Мне пришла в голову одна мысль, — сказал он задумчиво, — по наш список подозреваемых тогда значительно увеличивается. То есть это уже не шестеро, кто был рядом с Бентли в те роковые полчаса. Мы думаем, что знаем, каким образом ему удавалось принимать мышьяк. Чего мы не знаем, так это кто ему его дал в первый раз. А это может быть любой.
— Но перед обедом ты так старался мне доказать, что почти каждый из тех шестерых мог иметь желание устранить Бентли, — заметил Алек, — и твои аргументы все еще не опровергнуты…
— О да, разумеется. Я решительно склонен так думать, я только хотел сказать, что наш выбор подозреваемых этими шестью не ограничивается. Предположим, что у Бентли, например, был в деловых кругах соперник, которого он хотел разорить. Мы должны включить в круг обсуждаемых причин и такую возможность.
— Ну мы, наверное, не должны и увлекаться такими, чересчур далеко хватающими, предположениями, — заметил Алек в силу своей прирожденной осторожности. — Не могу представить, что Бентли мог брать разные там белые порошки от человека, враждебно настроенного против него.
— Неужели не можешь? — возразил Роджер. — Ну, а я могу. Именно поэтому, к сожалению, поле наших поисков столь широко. Имея дело с таким ипохондриком, постоянно угощающим себя разными лекарствами, как Бентли, можно предполагать что угодно. Ты понятия не имеешь, какими невероятными дураками могут быть люди этого типа, когда затрагиваются их слабости и предубеждения. Бентли мог быть очень проницательным в делах и не глуп в обычных обстоятельствах жизни, но если возникал вопрос о лекарствах или появлялся новый метод в области самолечения, ему возможно было скормить все — в буквальном и метафорическом смысле слова!
