Нелсон Райли катался с этой дамой на лыжах в Вермонте.
Чип Эндикотт в воскресенье вечером присутствовал на банкете Ассоциации адвокатов, а рано утром в понедельник уже был на своем рабочем месте.
В воскресенье вечером Холландер посетил музыкальный вечер в Рэнделл Форбз Холл в Спрингфилдовском Центре. В понедельник утром, когда, по всей вероятности, МакКеннон испускал последний вздох, цепляясь за телефон, Холландер ехал на метро в свою бухгалтерию компании «Кайли, Бенсон, Маркс и Рудольф».
И все открыто, на виду у множества людей.
Однако Уиллис не мог отделаться от чувства, что он три раза просмотрел одну и ту же пьесу, где главную роль играют три различных актера, повторяя слова драматурга в своей собственной творческой интерпретации.
Была ли этим драматургом Мэрилин Холлис?
Не сняла ли она трубку в ту самую минуту, как из ее дома вышли полицейские, чтобы позвонить Нельсону, Чипу и Бэзу, и сообщила им, что у нее только что была полиция и что она будет очень благодарна, если они скажут копам, что являются ее старыми, хорошими друзьями и в жизни не слышали о Джерри МакКенноне.
Но если это и так — то почему?
У нее самой железное алиби.
Да и у других тоже.
Если бы только они не говорили одно и то же.
Ну и что? Может быть, у всех были с ней одинаковые отношения.
Возможно, Мэрилин совершенно точно определила для них, что значит «дружба», и да поможет Господь тому бедняге, кто хоть на дюйм отклонился от предписанного курса.
Возможно.
— Расскажите мне о них поподробнее, — попросил он.
— Да нечего особенно и рассказывать, просто хорошие друзья. — И вдруг неожиданно спросила: — А вы кого-нибудь убивали в своей жизни?
Он с удивлением воззрился на нее.
— Почему вы спрашиваете?
— Так. Из любопытства.
Он немного помолчал, затем сказал:
— Да.
— И как вы себя чувствовали?
— Мне кажется, что это я пришел вас спрашивать.
— Да черт с ними с вопросами, — отмахнулась она. — Я уже поговорила с ними всеми и точно знаю, что вы говорили и что говорили они, так что незачем к этому снова возвращаться. Ведь вы пришли сюда, потому что они вам рассказали совершенно одно и то же, так ведь?
На сей раз пришла его очередь хлопать глазами.
— Разве не так?
— Ну... в общем, в общем, да, — промямлил он.
— Вы говорите совсем как Бэз, — засмеялась она. — Я его обожаю, он такой душка. Я обожаю их всех, они хорошие друзья.
— Да. И они так сказали.
— Я прекрасно знаю, что именно они вам сказали. И вы решили, что они лгут, что это я их научила. Но зачем мне это делать? И разве не можем мы действительно относиться друг к другу именно таким образом? Просто как очень хорошие друзья? Все мы? Только по отдельности?
— Возможно.
— А у вас есть близкие друзья, мистер Уиллис?
— Да.
— И кто?
— Ну...
— Ага, опять вы говорите, как Бэз.
— У меня есть друзья, — сказал он и впервые в жизни подумал, а так ли это.
— И кто они? Тоже полицейские?
— Да.
— Женщины-полицейские?
— Некоторые из них — да.
— Так кто ваши друзья?
— Ну... я не думаю, что моих знакомых женщин-полицейских можно так назвать в вашем понимании слова «друзья»... нет, пожалуй, нет.
— Тогда кто они вам? Любовницы?
— Нет, ни одна из женщин, с которой я встречаюсь, не является полицейским.
— А у вас вообще есть настоящие друзья среди женщин? Женщин, которых вы могли бы назвать настоящими и близкими друзьями?
— Ну...
— Вы очень хорошо пародируете Бэза, мистер Уиллис. Так что, мне так и продолжать называть вас мистер Уиллис? А как ваше имя?
— Харольд.
— И именно так и называют вас ваши друзья?
— Они зовут меня Хэл.
— Можно я тоже буду называть вас Хэл?
— Ну...
— Ой да ладно тебе. Клянусь Богом, я его не убивала! Расслабься. Пей виски, грейся у огня, зови меня Мэрилин. Расслабься!
— Ну...
— Хэл, — сказала она.
— Что?
— Расслабься, Хэл.
— Я расслабился, — ответил он.
— Нет, ты не расслабился. Я знаю, когда мужчина расслабляется, а ты — нет. Ты очень напряжен. Это потому, что ты считаешь, что это я убила Джерри и именно поэтому угощаю тебя виски и приглашаю погреться у своего огня, разве не так?
— Ну...
— Если хочешь быть моим другом, будь со мной откровенен, договорились? Ненавижу лицемеров. Даже если они и копы.
