– Попробую, – задумчиво протянул Кукарский. – А ты не боишься опять соваться в Совок?
Дима самодовольно улыбнулся своей случайной тавтологии.
– Боюсь. Но у меня есть новый план. По телефону рассказывать не буду, узнаешь с глазу на глаз.
– Ну, Коля, ты как всегда в своём репертуаре!
– Ага. Ладно, давай сегодня вечером подтягивайся ко мне, обсудим детали, согласен?
– Окей.
– Да, и не забудь вот что: пошарься у себя дома. Вдруг у тебя завалялись советские купюры. Рубль, там, или трёшка, а? Чем чёрт не шутит! А если купюр нет, то прихвати хоть книжку какую ценную. Например, «Три мушкетёра» там продать можно, когда денег у нас не будет. А год издания чёрной ручкой подправим.
– Ладно-ладно, гляну – не забуду! – улыбаясь, пообещал Дмитрий.
На этом разговор закончился. «Два „Зенита“» – несколько раз пробормотал себе под нос Дмитрий, хмыкнул и постучал пальцами по столу.
Выбивание отгула на завтра Дмитрий не стал откладывать в дальний ящик. Помявшись на месте пару минут, Кукарский побрёл к начальнице.
Директрису за глаза звали Шахиней, просто потому, что фамилия у неё была Шахова. Пока Дмитрий шёл к ней по коридорам офиса, поглядывая на мелькающих коллег (кое-кто протягивал руку для приветствия), в голове опять закрутились глобальные мысли.
Его в очередной раз побеспокоило вот что: почему другим всё равно, что у них нет свободы? Неужели они не понимают, как замучен и зажат каждый из них? Тяжелейшая зависимость от денег заставляет людей добровольно загонять себя в клетки офиса. Только в этих клетках вместо решёток жёсткие правила.
Правило первое. Ты подчиняешься противному и своенравному начальнику (редко когда попадается добрый). На работе ты его раб. (А ведь прав был пьяный Коля, чёрт его дери!) Что шеф скажет, то ты и делаешь. От него зависит, получишь ли ты так необходимую тебе свободу на завтра – отгул или день за свой счёт.
Но разве может в двадцать первом веке, веке торжества демократии и гаджетов, разве может один человек всецело подчиняться другому? Это же анахронизм какой-то, рабовладельческий строй, полнейшая несправедливость! Поэтому всегда, когда ты идёшь на ковер в предчувствии директорской грозы, помни – вы с ним одной крови, он такой же человек, он равен тебе, а не выше. Во вселенском масштабе мы все равны.
Правило второе, касающееся вообще нашей жизни. Ты глубоко зависим от квартирного вопроса. Либо ты соришься с родителями перед сном и поутру, либо выкладываешь солидную часть зарплаты каждый месяц за бетонную коробку, в которой даже не разбежишься, либо тебе в чём-то повезло (получил наследство, выиграл в спортлото джек-пот). А вот в советское время, между прочим, квартиры почти за так раздавали!
Правило третье вытекает прямо из первого. Ты не можешь жить в своё удовольствие, по крайней мере, сорок часов в неделю. Законных сорок часов жизни в неделю ты отдаёшь другим людям. За то, чтобы остальное время пожить в свое удовольствие.
Вот такой главный парадокс часто изумлял Дмитрия. Получался замкнутый круг.
Когда Дима приблизился к аквариуму – стеклянному кабинету Шахини – хозяйка оказалась на месте. И поскольку дверь застыла на половине поворота, он ступил на порог, бросив типичное: «Можно, Александра Степанна?» Та кивнула не глядя.
– Я посмотрела твой отчёт. Вполне пойдёт, – равнодушно бросила она, пялясь в монитор.
«Только и всего?!» – с неудовольствием заметил про себя Кукарский. Но для начала решил оптимистично доложиться о прочем, чтобы создать задел для просительной части.
– У меня пока всё по плану, щас после обеда отлучусь по объектам, так что не теряйте.
Шахиня, грузная женщина с намёком на присутствие талии, приподнялась с кресла и поправила цветок на подоконнике. Кукарский про себя оценил её деловое чёрное платье на четыре из пяти.
– Молодец, давай действуй! – бодро сказала она, села и уставилась на него пронзительным взглядом больших синих глаз, по которому он понял, что сегодня барыня в настроении.
В принципе, черты лица её тоже заслуживали четвёрочку, если не считать стрижки под мальчика и грубого рисунка скул.
– У тебя всё? – спокойно добавила Шахиня.
