— А сейчас скажешь? — съязвила я.
— Машка, мне самому это задание не по нутру было. Честно. Я ведь как рассуждал: разозлишься ты на меня и думать забудешь… Может, и к лучшему. Муж из меня никудышный… Из госпиталя несколько раз хотел письмо отправить, три месяца у меня под подушкой лежало, но не рискнул, уж больно подло выходило: мол, испугался, что коньки отброшу, и про тебя вспомнил, а на что тебе инвалид, раз здоровый сбежал без оглядки?
Стало ясно: Сашка окончательно заврался, на инвалида он походил так же, как я на Геракла. Тут я опять вспомнила про шрам и внимательно посмотрела в его глаза. Ни одного черта в них не наблюдалось.
— Ладно, — сказала я, поднимаясь. — Лекарство начнет действовать, ты уснешь. И мне пора.
Однако Сашка мою руку не отпускал.
— Думаешь, я просто так объявился в этом городишке? Душа у меня болела.
— Ты вроде говорил, у тебя задание? — подивилась я.
— Задание — одно, а душа — другое.
Сашка резко приподнялся, одновременно дернув меня за руку, и я рухнула ему на грудь.
— Не трогай меня, — заявила я грозно, но и я и Сашка знали — это я так, дурочку валяю.
Через пару минут мы обнялись, а еще через полчаса я призналась Багрову в любви, он неожиданно заявил, что тоже меня любит и вообще всячески развивал эту тему, чем вызвал некоторое удивление: год назад такие разговоры он не приветствовал.
Утром, услышав шум в прихожей, я с трудом продрала глаза. Хлопнула входная дверь. Я испугалась, но, почувствовав на груди Сашкину руку, успокоилась, приподняла голову и увидела Юльку. Та стояла на пороге кухни, вытаращив глаза, за ее спиной стоял папа. Про выражение его лица мне и вовсе говорить не хочется.
— Здравствуй, Машка, — брякнул он, попятился и сказал:
— Извини.
Юлька закрыла дверь, а Багров проснулся.
— Одевайся, — зашипела я.
— А? — спросил он, туго соображая спросонья.
— Папа пришел.
— Что? — Сашка окончательно прoснулся и стал натягивать штаны. Я решила пояснить:
— Он не из-за тебя пришел, а просто… Не дергайся.
Как выяснилось позднее, папа с Юлькой приехали сообщить мне скорбную весть о гибели Валеры, ну и поддержать в трудную минуту. Однако, застав нагишом в собственной кухне в обнимку с Багровым, начисто забыли, зачем прибыли.
Через полчаса мы чинно сидели за столом и пили чай. Папа старался преодолеть смущение и был со мной преувеличенно ласков, поглядывал на Сашку и вздыхал. Багров демонстрировал свои лучшие качества: скромность, уважение к старшим и большую любовь ко мне. Юлька сверлила его взглядом и хмурилась.
— Давно в наших краях? — спросил папа.
— С неделю, — ответил Сашка. Папа покосился на меня, крякнул и вновь спросил:
— Надолго?
Сашку вопрос поверг в раздумье.
— Не знаю, — неуверенно сказал он. — Это зависит от Марьи Павловны.
От меня тут, конечно, ничего не зависело, но я на всякий случай улыбнулась. Высидев минут сорок, папа с Юлькой отбыли, причем она без намека на вежливость сказала:
— Жду тебя на работе.
Папа ничего не сказал, пожал Сашке руку, меня чмокнул в лоб и удалился.
Я мыла посуду, а Багров бродил по квартире и насвистывал. Выглядел он невеселым, должно быть, решив, что, если смоется теперь, мой отец уж точно его из-под земли достанет и погонит под венец.
Совершенно напрасно беспокоился, между прочим.
— У тебя есть какие-нибудь дела? — спросила я, закончив возню с посудой.
— Нет. Откуда? То есть на данном этапе никаких дел.
— Тогда готовь обед, а мне надо съездить к Юльке.
— Ага… Не скажешь, что твой отец очень обрадовался. Да и подружка его тоже. Будут воспитывать?
— Возможно.
Я помахала ручкой и отбыла. За углом в тени тополей стоял темно-зеленый “Шевроле”, я села рядом с водителем и кивнула:
— Привет.
— Привет, — улыбнулся Денис. Мы немного подождали, глядя на дверь моего подъезда. Через пятнадцать минут появился Сашка. Огляделся, сунул руки в карманы брюк и весело зашагал к остановке. От стоянки возле третьего дома отделились бежевые “Жигули” и ненавязчиво пристроились за Багровым.
— У меня один вопрос, — хмыкнул Денис. — Мне Павел Сергеевич за эту самодеятельность башку не оторвет?
— Нет, — утешила я его, вздохнула и спросила:
