— Уже?! Что ты этим хотел сказать?!
Но за королем и след простыл. Не бежать же за ним по коридорам, перехватив на подходе к опочивальне королевы? И всё же Азит двинулся следом. Неторопливо, сдержанно. Пришел к покоям Раники и, словно заняв пост, уселся перед дверью.
Поутру король покинул спальню королевы, велев позвать горничную. Азит поднялся с места и последовал за Садаром, опустив голову пониже, скрывая следы бессонной ночи под глазами. Слух летел впереди идущих. Еще не достигнув покоев короля, Разящий уловил среди прислуги шепотки о том, что, оказывается, король ого какой мужчина и бедная девочка никак в себя прийти не может, пылает щеками и многозначительно молчит, как-то странно улыбаясь. Однако следы бурной ночи налицо, никто не скажет, что монарх читал там книги.
— И как ты это объяснишь?! — Азит впервые за всё время рванул короля к себе, едва закрылась дверь в опочивальню. Воротник мантии затрещал в крепких пальцах.
— Дурное дело — не хитрое. Ты же видел, что я за зелье взял, так к чему вопросы? Пришлось немного опоить девочку, к тому же, откуда ей знать, как оно происходит? На словах-то, может, дамы и поделились, но ощущений этим не заменишь. Ночь завершилась ко всеобщему удовольствию, — Садар даже не пытался вырваться из хватки, обмякнув, но тем не менее, ехидно ухмыляясь. Азиту показалось, что король издевается над ним и получает неимоверное удовольствие.
— Оно того стоило?! Скажи, неужели стоило?!
— Сидериму нужен наследник, с этим ничего не поделать.
— И как ты его зачнешь с девушкой? Или кого попросишь? Не меня ли? — уже ядом плевался Разящий. Он был в бешенстве, он ревновал, хоть и понимал всю глупость своей ревности.
— Мальчишка! — король с размаху залепил кулаком в челюсть воеводе. — Считаешь, я позволю чужому бастарду стать наследником? Как мог подумать?!
— Но… зачем тогда несешь такую чушь? Совсем стал королем, на женщин потянуло?
Повторная пощечина достигла цели. Разящий не сопротивлялся, но хватку не ослабил.
— У меня будет ребенок. Естественно, мне нужна женщина, которую выдам за мать младенца.
Азит проморгался… и медленно сполз на пол.
— Ты хочешь сказать, что…
— Надо же, догадался!
— Но как?
— Ну да, действительно, мы же ромашки собираем по ночам вот уж три года как. Скорее удивительно, что это случилось лишь сейчас, а не намного раньше!
Садар попытался успокоиться и взглянул в глаза Азиту. И едва сдержался, чтобы не влепить еще одну затрещину, столь глупо улыбался воевода.
— Но…
— Месяц уже как. По глазам вижу, что спросить хочешь, почему именно сейчас устроил это представление с походом в спальню королевы.
— Но как ты это подстроишь?
— Есть мысли. Но потом. Устал я.
— Знаешь, Азит, я бы тоже на него молилась. Надо же, сказал — сделал, — Даналия не прекращала восхищаться королем, когда спустя недели три после памятного посещения спальни королевы, по Сидериму разнеслась весть о том, что Раника в тяжести, король ждет наследника.
Разящий рассеянно улыбнулся в ответ, с сожалением поглядывая на Ранику. Он-то знал, что Садар регулярно поит девочку каким-то женским отваром, дабы не проявлялись признаки, противоречащие беременности. Вслед за этими действиями поползли слухи, что королева слаба здоровьем, и Азит знал, кто эти слухи распустил. Зато теперь она была постоянно рядом с королем, тот глаз не спускал с супруги, зачастую отвечая вместо неё. Конечно же, девочка смотрела с благодарностью и трепетным восхищением на своего супруга, столь он оказался внимателен. Еще и огорчался тем, что она столь юна, а время не терпит. Окружил заботой и бережностью, словно восторженный влюблённый. Подданные не могли нарадоваться на королевскую чету, мгновенно позабыв, что раньше понимали выгодность политического брака и искренне жалели Ранику.
— Возможно, даже его сердце дрогнуло и вовсе оно не изо льда, — щебетали придворные дамы, давно наводнившие недостроенный дворец, сбежавшись из присоединённых княжеств. Благодаря им, королевский двор стал именно тем, чем являлся, и если новые вельможи всячески искали внимания монарха, то женщины мгновенно влились в свиту Раники, пользуясь наивностью юной королевы. Даналии стоило многих трудов отвлекаться от дел государственных и держать в узде этот многоголосый птичник.
