— Прости, Азит, я слово не сдержу. Я подниму меч в этой битве, — Садар досадливо сплюнул и, подскочив к Разящему, забрал из его руки эфес двуручника, невольно морщась от внушительного веса оружия.
— Господин?
— Потом… Ну что, теперь будем драться по моим правилам? — принц обвел взглядом приходящих в себя от шока воинов хищным довольным взглядом, ухмыляясь еще более кровожадно, чем ранее. Резким взмахом руки над площадкой сражения развеялся порошок. Вдохнув отравы, лошади взбрыкнули, те, что были ближе к принцу, — понесли, изрядно уменьшив количество соперников сидеримца. Оставшиеся же были вынуждены спешиться, поскольку на взбесившихся животных сидеть стало невозможно, не то чтобы сражаться. Не миновала участь сладостного яда и солдат. Глядя на растерянные лица, Садар оскалился победно.
— Что? Так не умеете? Держите!
Белый шквал ворвался в смешавшиеся ряды рагардцев, если не скоростью ударов, то мощью тяжеловесной стали круша врагов. Состояние такого возбуждения стало для принца почти родным, а вот рагардцы оказались явно не готовы к смене обстановки… и собственному состоянию. То ли командир первым почувствовал накатывающуюся слабость последействия саккара, то ли додумал раньше, чем это произошло. Вложив всю силу в выпад, он становил меч сидеримца, приняв его на лезвие своего палаша, удерживая с трудом. Все же удар Садара был много легче, чем удар Азита, сталь выдержала.
— Остановись, Садар Сидеримский, мы уйдем. Победа за тобой, хоть благородством воина ты и не отличаешься, — натужно процедил сквозь зубы северянин, глядя в глаза принцу и переводя взгляд за его спину. Садар не увидел, не стал оглядываться, но догадался — там замаячили голубые плащи его мальчишек.
— Зелик, вот засранец, — прошептал тихо принц, убрал меч и произнес вслух: — Я принимаю ваше поражение, уходите.
Если бы в тот момент командир рагардцев знал, что принц едва удерживает тяжеленный двуручник в руках, то продолжил бы бой и одержал победу. Если бы знал, что показавшийся отряд мадеран — всего лишь горстка неопытных юнцов, то не отступил бы, несмотря на то, что его воины находились в довольно плачевном состоянии из-за порошка. Но он об этом даже не догадывался, и когда подъехали мадеране, отряд уже сорвался с места, бросив все и убираясь в сторону границы — фактически спасаясь бегством. Садар победно улыбаясь, подошел к Азиту, протягивая руку, помогая встать.
— Убей меня. Или брось, и я сам умру, — Разящий отвел взгляд, и руки не подал.
— О чем ты говоришь? — изумился принц.
— Я — сломанный меч. Зачем тебе такой? Сломанное оружие выбрасывают.
Садар проследил взглядом за тем, куда смотрит Азит, и понял, что нога у него сильно повреждена — слишком уж неестественно она изгибалась.
— Дурень. Если меч хорош, то его отдают в перековку, и он становится лишь сильней от этого. И пока я твой владелец — мне решать твою судьбу! — в голосе вновь прозвенела сталь, как и тогда, когда Садар говорил с императором. Резким, не терпящим возражений жестом, принц протянул руку Азиту еще раз, поймал альбиноса за кисть и дернул на себя, вынуждая подняться с земли. Если бы Разящий мог прочесть мысли своего господина, то удивился бы, сколь вычурно и многословно тот корит "самовлюбленного мальчишку, мающегося несусветными глупостями, не имеющими ничего общего с воинской честью и понятием оружия".
Разящий недоуменно посмотрел на принца, но на ноги поднялся. На одну ногу, вторую поджал, оперся на плечо Садара и попрыгал навстречу мадеранам, увлекаемый своим господином.
— Осмотрите лошадь Азита и поймайте мою. А с тобой, Зелик, я отдельно поговорю, — хоть принц и пытался выглядеть строгим, но лучился как ребенок, празднуя победу. Все же ему удалось задуманное, хоть именно такого разворота событий он и не планировал. Мальчишки же и вовсе восхищенно пялились на своего командира — пусть и не весь бой, но его финал они видели. Не зная подробностей, они закономерно сочли Садара героем. Зелик светился улыбкой так, словно это он поверг рагардцев в бегство. Никто не стал считать потерь врага: так ли важно, что убиты всего лишь полтора десятка, если всё войско убежало?
