-- Ты еще не знаешь, какую систему в нее Ремеслук запихал! "Тамагочи" на русский лад, -- перебил меня довольный директор клиники.
-- ... А вот оружейку я бы по-другому оснащал: сконцентрировался в одном направлении, в зависимости от поставленной задачи. А так... очень уж на супермаркет похоже... сумятица.
-- Согласен, согласен, -- затряс бородой Викторович, -- но и ты пойми: задач приходилось решать много, некоторые детали упущены. Зато какие кадры, какие люди!
Он порылся в книжном шкафу и достал четыре пухлые папки. Две оставил себе, две передал мне:
-- Вот, взгляни...
Я раскрыл папку-скоросшиватель с характерной надписью "История болезни" и прочел первые попавшиеся на глаза строки:
"Самохвалов, Дмитрий Васильевич, 1943 г. р. Диагноз: зафиксированная истерическая реакция (гиперкинез рук) в тяжелой форме... Лечение: ежедневное внутривенное введение 3 миллилитров 10-процентного раствора пентотала в совокупности..." Тьфу!
-- Это Васильич, который нас на дверях встретил, -- пояснил хозяин кабинета.
Я бросил взгляд на фотографию, содержащуюся в истории болезни: язык, выпавший изо рта, глаза, сведенные у переносицы не оставляли сомнений в том, что Самохвалов -- законченный придурок.
-- А теперь взгляни на это, -- Юрий Викторович протянул мне одну из папок, которые до сего момента бережно прижимал к груди.
С первой страницы "Дела номер 674\со" на меня смотрел молодой лейтенант в форме ВВС, в котором, приглядевшись, можно было распознать Самохвалова. Я наискось пролистал несколько страниц:
"Самохвалов Д. В... Участник боевых действий во Вьетнаме (?!!)... пилот первого класса... боевые награды: орден Ленина, орден Боевого Красного Знамени... участник боевых действий в Приднестровье... боевые награды: высший орден ПМР... участник..."...
Викторович вытянул папку у меня из рук:
-- Ты Петровича запомнил? Ну... того, который тебе якобы по кумполу заехать хотел?
Я кивнул: таких шутников вообще никогда не забываю...
-- Открой свою вторую папочку, почитай!
"Редько, Игорь Петрович, 1961 г. р. Диагноз: депрессивно-ипохондрический синдром ятрогенного происхождения, зафиксированный в связи с наличием в характере эпитимных черт..." Плюс фото пациента: патологический олигофрен с неотфокусированным взглядом и пеной на губах.
-- Ладно, все равно ничего не поймешь, -- Юрий Викторович отнял у меня и эту "Историю болезни", -- тебе такое ближе будет.
И передал мне второе "номерное дело". Теперь собеседник не торопил меня и я вчитался поподробнее:
"Редько И. П., 1961 г. р. Окончил в 1987 году Омское высшее общевойсковое училище с золотой медалью, был направлен для прохождения службы в подразделение специального назначения, воевал в Афганистане, затем проходил службу в Таманской дивизии. В 1991 году командовал батальоном, получил задачу выставить блокпосты на Садовом кольце, обеспечить безопасность мирного населения, не допустить провоза оружия, наркотических средств на своем участке маршрута. С задачей справился, был арестован, находился в Матросской Тишине семь месяцев. Оправдан. После окончания Московской академии прибыл в Таджикистан для дальнейшего прохождения службы в 149 МСП. Имеет три ранения, одну контузию..."
И здесь присутствовало фото: улыбающийся Редько И. П. в полный рост, в летнем камуфляже -- "афганке", с лихо заломленным голубым беретом на голове. Я присмотрелся: да, на кумитэ с таким Редько И. П. я, пожалуй, согласился бы, а вот от партии в шахматы с ним... увольте. В глазах у парня читался недюжинный коэффициент "ай-кью", явно выше среднего.
... Юрий Викторович перекинул мне одно за другим еще четырнадцать дел своих "пациентов". Вчитываясь, я все больше укреплялся в мысли, пришедшей мне в голову при беглом осмотре оружейки: в этой клинике сумасшедшими и не пахло.
Из историй подопечных моего доктора можно было составить одну большую Историю необъявленных войн, которые вела страна. Вьетнам, Афганистан, Ангола, Сирийская Арабская Республика, Карабах, Приднестровье, Чечня...
Подрывники, диверсанты, снайперы, инструкторы рукопашного боя... Всех шестнадцать объединяли два обстоятельства -- безупречные послужные листы, да то, что в последние годы они оказались на обочине жизни, не нужными ни армии, ни стране.
