Роберт ставит в ногах наполненный деловыми бумагами портфель.
Анук устраивается в кресле. Ее охватывает радостное волнение.
— Повернись и погляди назад… За перегородкой находится так называемый экономический класс. Поверь, там ничуть не хуже. Мы могли бы с таким же успехом…
— Возможно, но там место для тех, кто отправляется в деловую поездку, а не в свадебное путешествие, — отвечает Анук. — Мы же с тобой — молодожены. Нам следует держаться за руки, целоваться в губы и шептать друг другу на ушко: «Любовь моя, умираю от нетерпения… Где тут поблизости постель?»
Ирония Анук раздражает Роберта. Ему не хватает чувства юмора. Он часто ощущает себя слоном в посудной лавке. При чьей-то удачной шутке он способен только вовремя растянуть губы в улыбке или же с видом знатока качнуть головой.
Он кладет свою ладонь на руку Анук.
— Давай немного передохнем… Не будь такой занозой… Заключим перемирие хотя бы на несколько дней…
С протянутого бортпроводницей подноса Анук берет конфетку. Аккуратно разворачивая обертку, она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
— Что так веселит тебя? — спрашивает Роберт. — Я тоже хочу посмеяться.
— Я вспомнила о проделках моего деда. Он был большим шутником…
При воспоминании о деде она не может не признаться: «Старик был самым прикольным человеком в семье. Даже после своей смерти ему удалось меня разыграть. Однако я не сержусь на него. Я поступила бы точно так же, если не хуже…»
Дожив до того времени, когда он добился всего, о чем мечтал, дед пресытился прелестями своей законной супруги. Побывав однажды на представлении «Лебединого озера», он познакомился с солисткой балета… Воздушным бестелесным созданием…
В жизни старик прежде всего ценил свои удобства. Он построил для балерины дом напротив собственного особняка. Между зданиями пролегала узкая дорога, по которой автомобиль мог ездить лишь в одном направлении. Каждый день дед возвращался по одной и той же стороне улицы. В последнюю секунду он командовал: «направо» или «налево» — в зависимости от того, с кем он хотел скоротать этот вечер, с балериной или же с женой. Надо сказать, что его шофер никогда не ошибался… Особняки были построены по одному проекту. Гостиная балерины располагалась на том же этаже, что и гостиная супруги. Комнаты были обставлены одинаковой мебелью. Все предметы в ванной, вплоть до стаканчика, куда он опускал на ночь свою вставную челюсть, были выполнены в одной и той же цветовой гамме. Внутреннее убранство дома балерины нисколько не отличалось от интерьера особняка законной супруги. Старик не упустил ни малейшей детали. Он никогда не изменял своим привычкам.
Как правило, дед ходил с низко опущенной головой, глядя в пол, поскольку предавался любимому занятию, которое он называл «мерить расстояние шагами». В конце концов он пришел к выводу, что лучше делать больше коротких шагов, чем меньше длинных. Каждое утро, опустив ноги с постели, он принимался считать свои шаги вплоть до самых дверей офиса.
Причуды деда не раз становились причиной курьезных недоразумений. Однажды он прибыл на свою улицу с односторонним движением не с пустыми руками. Он купил для своей балерины роскошное бриллиантовое колье. Отдавая приказ шоферу, старик спешил поскорее вручить любовнице ценный подарок. Сгорая от нетерпения, он вылез из «роллс-ройса» и, как всегда глядя себе под ноги, переступил порог особняка. Не успели перед ним захлопнуться тяжелые двери, как тотчас ловкие руки слуги подхватили его пальто, шляпу, портфель и трость с массивной серебряной ручкой.
В тот день его шаги были короткими и торопливыми. Он пересек просторный холл — тридцать два коротких шага, затем легко поднялся по широкой мраморной лестнице, с волнением считая про себя: «Два, четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать…» Добравшись до шестнадцатой ступеньки, он нисколько не запыхался. На втором этаже старик прошел через коридор и вошел в гостиную. В восторге от собственной щедрости, он широким жестом протянул подарок любимой женщине. Подняв наконец глаза, он увидел, что перед ним стоит его законная половина. Жена поспешно выхватила из его рук колье и театрально воскликнула: «Вы вовремя одумались. Так и быть, я вас прощаю!»
