— Доброе утро, — осторожно сказала я, открывая свой шкафчик.
Он одарил меня ослепительной улыбкой.
— Доброе утро. Как практика? Навязала кому-нибудь свои мысли?
Я закусила губу, уверенная, что не хочу рассказывать ему о Шарк Бое. — Нет.
Он снова прислонился к шкафчику и стал изучать меня.
— Как насчет твоих родителей?
— Не знаю. Это как-то неправильно. Ну, знаешь, управлять своей мамой.
Он испускает преувеличенный вздох.
— Кира, ты должна будешь контролировать разумы всех.
— Я… не уверена, что хочу, — я отвернулась от его разочарованного взгляда.
— Эй, — его рука приподняла мой подбородок. — Я знаю, это трудно. Ты должна сделать выбор, Кира. Хочешь быть нулевой всю жизнь? — я покачала головой, подбородок слегка потерся о его пальцы. — Тогда ты должна научиться контролировать всех. Даже свою маму. Ты сделаешь ее счастливой, если она будет думать, что ты можешь читать мысли, как все. Обещаю, — я кивнула, но нерешительность, наверное, все же была написана на моем лице. Саймон опустил руку. — Все или ничего, Кира. Потому что если ты выберешь, кто-нибудь разберется с этим. Ты не единственная, у кого есть секрет, — я энергично закивала. Чтобы сделал Саймон? Мне не понравилось ощущение, которое пришло с этой мыслью.
Его голос снова стал мягким и нежным. — Мы в этом вместе, так?
— Так, — вышло слабо, поэтому я улыбнулась. Я хотела, чтобы Саймон доверял мне и не только потому, что перепады его настроения доводили мои нервы до предела. Я нуждалась в его помощи.
Он провел пальцами по моим волосам.
— Увидимся на обеде, ладно?
Он отвернулся до того, как появились ученики, и нас кто-нибудь увидел бы вместе. Я проигнорировала боль в груди и направилась на урок латинского с новой целью.
Оказавшись там, я поняла, с какими трудностями мне предстоит столкнуться. Я могла одновременно управлять двумя людьми. Но как управлять тридцатью? Вместо этого я слушала мистера Амандо через свой слуховой аппарат, когда он говорил о сопряжении глагола «учить»: doceф, docзre, docuо, doctus. Мне нужно, чтобы Саймон научил меня, как управлять всем классом, прежде чем я попробую сделать это сама.
Урок закончился, а это значит, что меня ждет английский с Рафом. Класс был наполовину полон без него, что дало мне тревожное чувство облегчения. Я заняла место между двумя учениками, не оставляя места для Рафа.
Через мгновение Раф появился в дверях и остановился, чтобы попрощаться с кем-то. По его плечам я поняла, что он уже злиться, но когда он увидел, что я не заняла ему место, его челюсти сжались. Он без слов прошел мимо и занял место в конце класса.
Я потерла лицо и уставилась вперед на мистера Ченса. Его неумелость в использовании микрофона вызывала раздражающее потрескивание в ухе. Я проникла в его разум, медленно и осторожно. Я не хотела случайно подключиться к нему, так что держалась на краю его сознания, прислушиваясь к его мыслях и тому, что он говорит в мой слуховой аппарат. Я вынула каплю из уха и сунула в карман, сосредотачиваясь на эссе по Эстер. В конце занятия я убрала вещи и не заметила Рафа, пока мой взгляд не упал на его кроссовки, которые были популярны у Португальских Футбольных Богов.
Эмоции бушевали на его лице.
— Почему ты не носишь слуховой аппарат? — спросил он. Раф был ужасно наблюдательным. Видел ли он, что я делала записи без слухового аппарата?
Я встала и вынула крошечную капсулу из кармана, чтобы показать ему.
— Батарея села, — я удивилась, как много лжи я должна буду сказать сегодня. И каждый день.
— О, — его лицо просветлело. — Ты можешь скопировать мои записи.
Я не нуждалась в этом, но должна была сделать вид, что мне они нужны.
— Гм, все в порядке. Я разберусь с этим.
— Хотя бы встреться со мной на обеде. Я хочу поговорить с тобой.
Обед? Я должна была встретиться с Саймоном в это время.
— Хм, я собиралась пойти на пробежку.
— Кира, — он произнес мое имя, словно ругал. — Ты не можешь избегать меня.
Я знала его упрямый португальский голос и чувствовала то же самое, как было с моей мамой. Мне очень хотелось рассказать все Рафу, раскрыть все секреты. Позволить ему помочь мне разобраться с этим сумасшествием, пока не стало хуже.
