Диалогами, в которых Платон обсуждает эти вопросы, являются в
хронологическом порядке — «Государство», гораздо более поздний диалог
под названием «Политик» и «Законы», самая большая и самая поздняя из
всех его работ. Несмотря на некоторые незначительные различия, эти
диалоги, местами повторяя, местами дополняя друг друга, весьма сходны
между собой. В «Законах»4.6,
например, изложен рассказ о закате и упадке человеческого общества,
который помогает Платону дать описание предыстории, плавно переходящее в
описание истории греческого общества. В «Государстве» имеются сходные
идеи, которые более абстрактно и систематически описывают развитие
государственного управления. В «Политике», носящем еще более абстрактный
характер, дана логическая классификация типов государственного
управления с редкими ссылками на исторические события. В «Законах»
историцистский аспект исследований Платона сформулирован наиболее
отчетливо. «Что послужило началом государственного устройства?» —
спрашивает он здесь, связывая этот вопрос с другим: «Как должно в каждом
отдельном случае рассматривать постепенное уклонение государства то в
сторону добродетели, то порока?». В рамках социологических доктрин,
разрабатывавшихся Платоном, существует одно важное различие,
обусловленное чисто спекулятивными трудностями, которые, по-видимому,
беспокоили Платона. Предположив, что начальной точкой развития было
совершенное, а потому и не подверженное разложению государство, он
испытывал затруднение объяснить причину первого изменения — Падения
человека, которое и запустило часы истории4.7. В следующей главе мы узнаем о попытке Платона
решить эту проблему, однако сначала я попытаюсь дать общий обзор его
теории социального развития.
Согласно тому, что сказано в «Государстве», первоначальной, или исходной
формой общества, которая в то же время в наибольшей степени была
подобной форме или идее государства — «наилучшим государством» — было
царство мудрейших и богоподобных людей. Этот идеальный город-государство
был настолько совершенен, что трудно даже представить, как он мог вообще
изменяться. И все же он изменялся, а вместе с изменениями началась и
гераклитова распря — движущая сила всех перемен. Согласно Платону,
внутренняя распря, классовая война, подпитываемая эгоистическими,
главным образом, материальными и экономическими интересами, является
главной силой «социальной динамики». Формула Маркса «история всех до сих
пор существовавших обществ была историей борьбы классов»4.8 подходит для описания
платоновского историцизма так же, как и для историцизма Маркса. Четыре
наиболее характерных периода или «вех в истории политического
вырождения», которые одновременно являются «важнейшими… разновидностями
существующих государств»4.9,
описываются Платоном следующим образом. Первой на смену совершенному
государству приходит «тимархия», или «тимократия» — господство
благородных воинов, сражающихся за честь и славу. За ней идет олигархия
— правление богатых семейств. «Из нее возникает отличная от нее
демократия» — царство свободы, следствием которой является беззаконие, а
«четвертым и крайним заболеванием государства» является тирания4.10.
Как видно из только что приведенного отрывка из сочинений Платона,
история социального разложения является для него историей болезни:
болеет общество, а политик, как мы увидим позже, должен стать врачом,
избавителем (и наоборот — врач также должен быть политиком). Подобно
тому, как описание типичного течения болезни не всегда применимо к
каждому отдельному больному, так и платоновская теория социального
разложения не претендует на применимость к каждому отдельному
городу-государству. Однако она претендует на описание как
первоначального направления социального развития, породившего основные
формы конституционного упадка, так и типичного хода социальных
изменений
