Поклонился Иванушко отцу в ноги, вышел из дому. Смотрит брата, а Степана и след простыл. «Делать нечего, — думает, — придется одному идти». А куда — не знает. Лежит перед Иванушкой белый свет на все четыре стороны. И везде хорошо: на востоке солнышко всходит, светит; на западе месяц, звезды горят; с юга теплом несет; с севера ветерком прохладным обдувает… Куда идти? Где счастье искать?
«Разве спросить посошок?» — думает Иванушко. Посмотрел на посошок, в руках повертел.
— Нет, — говорит, — плохо мне, а впереди, может, еще хуже будет. Погожу у посошка подмоги просить.
И пошел куда глаза глядят.
Вот идет Иванушко, прихрамывает, на Счастливую палочку опирается. Подошел к Волге, видит — тонет старичок, совсем захлебнулся, пузыри пускает. Пожалел его Иванушко, вытащил из воды. Говорит ему старичок:
— Спасибо, молодец хороший. Не знаю, чем отблагодарить тебя. Скажи, куда путь держишь? Авось совет добрый подам.
Рассказал Иванушко, что послал его отец счастье искать.
Подумал старичок да и говорит:
— Слушай, молодец… Счастье твое лежит за лесами дремучими, за песками сыпучими, в холоде — жаре, на высокой горе. Там Кощей Бессмертный живет, человечью кровь пьет, и никто с ним поделать ничего не может. Он смерть свою поймал, в иголку запрятал. Много в лесу елок, на каждой тыщи иголок, а в которой смерть Кощеева — неведомо. Знает о том одна царевна, Распрекрасная Ольга. Ее Кощей сто лет взаперти держал, да намедни опростоволосился — погулять отпустил. Ходила — гуляла царевна в саду и убежала, на Кощееву беду… Иди с богом, молодец, за Кощеевой смертью. Найдешь — счастливый будешь.
Спрашивает Иванушко старичка:
— Как же мне найти Кощееву смерть?
— Спроси у царевны Ольги Распрекрасной.
— А где царевну искать?
— Близко — недалеко, низко — невысоко, не в воздухе, не на земле — вот где.
Сказал старичок и пропал.
Сидит Иванушко на берегу и загадку разгадывает. До вечера просидел разгадать не мог. «Разве спросить у посошка? — думает он. — Нет, плохо мне, а впереди, может, еще хуже будет. Погожу у посошка подмоги просить, обойдусь как‑нибудь».
Захотелось ему напиться, наклонился он к воде, черпает пригоршней, пьет, а сам загадку повторяет:
— Близко — недалеко, низко — невысоко, не в воздухе, не на земле — вот где.
— Здесь, угадал! — отвечает ему пескарь. — Не пей всю воду, мне жить надо.
— Ладно, — говорит Иванушко, — подавай мне царевну Ольгу Распрекрасную.
— Подать не в силах, а сказать, где спрятана, могу.
— Ну, сказывай.
— Бежала царевна по лесам, по долам и от радости плакала, что спаслась от Кощея Бессмертного, — говорит пескарь. — И так сильно плакала, что позади ее ручеек потек, зажурчал. Кощей по ручью и след нашел, нагонять стал. «Ах, что я наделала!» — испугалась царевна. Бежит и от горя пуще плачет. А сзади ее ручеек журчит: «Не плачь, не плачь, царевна, беги к морю Каспию, там твое спасение». Прибежала царевна Ольга Распрекрасная к морю Каспию, видит — вода да небо, укрыться от злого Кощея негде. А в то время на Каспий — море водяной сидел, с рыбешками в горелки играл. Вот и взмолилась царевна водяному: «Укрой меня от Кощея, сделай милость!» «Могу», — отвечает водяной. Подхватил царевну и оборотил ее в воду. А вода по ручью в лес да в поле. И стала рекой вот этой самой, — говорит пескарь и показывает Иванушке на Волгу. — Слушай дальше… Оборотил водяной царевну в реку, да не всю. Было у ней на пальце кольцо с крестом. Ну, водяной супротив креста ничего поделать не мог. Палец‑то и стал в воде плавать. Тогда водяной упросил черта свои пальцы в реку покидать. Тот покидал. И много теперь этих чертовых пальцев в реке, поди сыщи, который царевнин. Вся разница — чертовы пальцы без кольца, а царевнин палец с кольцом. Искал Кощей, не нашел, убрался восвояси. И тебе, Иванушко, не найти. Ступай к водяному, может, он укажет. А найдешь царевнин палец — не зевай, поцелуй его — станет царевна сызнова человеком…»
— Бабуша, это правда… что царевна… в Волгу оборотилась? спрашивает Шурка, засыпая.
— Кто знает! Слыхала я от старых людей, будто звали прежде реку Ольгой… Опосля позабывать стали… и Волгой ее обозначили. Ну, спи, хватит с тебя.
