Он долго морщил лоб, собирая в кучку мозги, и наконец выдал:
– Я не вижу ваших рук! Покажите ваши руки!
Одна из особо экзальтированных девиц завизжала, замахала руками. Но ее довольно вяло поддержали, и весь ее благородный порыв показать кумиру руки быстро сошел на нет.
Но как ребенок – стоит ему начать говорить, уже не останавливается, так и Рэбидж – мысль его сначала медленно, с грохотом, как чугунное ядро, а потом все быстрее и быстрее покатилась по голове.
– В России очень клево! Я люблю тебя, Россия!… Русские девушки самые крутые в мире! Я очень хочу родить ребенка от русской девушки. Вернее, чтобы мы с ней… То есть чтобы она со мной… Ну короче, вы поняли. Мне нравится Москва! Москва, ты слышишь меня?! Москва – это круто! Это типа большой город! Москоу, Москоу!
– Уау-у! Йес-с-с! – кричат радостные журналисты.
– В будущем я хочу типа в кино сняться и все такое! Кино – это круто! Это класс! Наркотики – говно! Наркотики – фу-у-у! Я никогда не ем наркотики! Не есть наркотики – это класс! А педики – это круто! Я люблю педиков! Я люблю вас, педики! Я всех люблю!
Он еще долго выкрикивал всевозможные лозунги и смеялся, напоминая всем двух героев одного очень популярного мультипликационного сериала. Потом он пригоршнями швырял в толпу пригласительные билеты на свой концерт в Токио, который состоится через четыре месяца, после чего со слезинкой в глазах рассказывал всем, как в детстве видел сбитого машиной котенка и это так потрясло его, что он решил посвятить себя искусству.
Ну а потом народ наконец допустили до стола. Рэбиджу и его приятелям это зрелище очень даже понравилось. Так клево было смотреть, как они толкаются и вырывают друг у друга несчастные бутерброды, как пара крепких мужичков, локтями рассекая субтильных девок, хватает бутылки с вином и втихаря уволакивает в угол, где прячет по сумкам.
– Это настоящее панковское пати! – заорал вдруг Рэбидж и от избытка чувств решил полить этих милых людей пивом. – Я вас всех люблю!
Но его намерение журналистам почему-то не понравилось. Они завизжали и стали шарахаться от него в разные стороны, сбивая друг друга с ног.
Тогда Рэбидж схватил со стола три банки пива и, расталкивая вежливых администраторов, ринулся на улицу, к орущей толпе.
– «Treasure»! «Treasure»! К нам валит «Treasure»! – радостно закричало племя молодое, незнакомое и…
И милиционеры не смогли сдержать поток эмоций прогрессивно настроенной молодежи. Лопнула сначала цепочка, потом чуть не свалилась с ног бедная лошадь, потом бросился наутек несчастный швейцар в ливрее и толпа хлынула в вестибюль.
– Рэбидж! Лови Рэбиджа! – завизжали девицы и бросились ловить своего кумира.
Рэбидж слишком поздно сообразил, какую ужасную ошибку он допустил. И не успел он опомниться, как его тело уже взмыло высоко под потолок, десятки рук стали рвать на нем одежду, десятки девичьих губ и даже зубов впились в разные части его молодого тела.
– А-а-а! Отпустите! Насилуют! – завизжал он, вертясь, как червяк на сковородке. – Пустите! Всех обоссу! Вонючки, бакланы, отпустите!
И клич его был услышан… репортерами. Побросав нехитрую снедь, они вывалили в вестибюль, хлопая вспышками и тыча микрофоны куда только можно.
– Как вы относитесь к своей популярности?..
– Нравится ли вам быть знаменитым?..
– Что вы думаете о своих поклонниках?..
Он уже ничего не думал, ему уже ничего не нравилось, он уже ни к чему никак не относился. Он просто хотел, чтоб его поставили ногами на пол…
Очнулся он уже у себя в номере, совсем голый. Сильно болела голова и укушенная кем-то ягодица.
– Что со мной случилось? – тихо спросил он у склонившегося над ним зеленоволосого негра.
– Ничего. Ты отрубился. Прибежала охрана и стала теснить твою публику на улицу. Тебя еле вырвали из этих лап.
– А почему я голый? И кто укусил меня за жопу?
– Твою одежду разорвали на сувениры. А укусил тебя какой-то мальчик, которому не хватило материи.
Рэбидж сел на постели, мутным взглядом обвел номер и тихо сказал:
– Это круто. Надо будет обязательно написать об этом песню…
