– Раньше проблем не было. А теперь подошло время рожать. Просто необходимо, чтобы кто-то находился рядом. А тут еще мама. Старикам всегда кажется, что им уделяют мало внимания. Я, говорю, приеду, но только после работы. А сердце все равно не на месте. Вот и обмишулилась. Никогда со мной такого не бывало… Это не повторится.
– Как – рожать? Афанасий – женщина?
– Кошка. Мне ее продали за мальчика, а он оказался девочкой. Переименовывать поздно. Привыкла.
– М-да… – вздохнул облегченно Ставцов. – Это меняет дело. Рожать… – хмыкнул он. – Окот это называется. Окот. Я, извините, не сразу понял. Черт-те что подумал…
– Что подумали? – изумилась Вера Михайловна и на секунду задумалась сама, а когда поняла, о чем мог подумать старший менеджер, зарделась, как девочка.
Ставцов вскочил со своего места и заметался по небольшому кабинету.
– Ничего я не подумал. Ни-че-го! Успокойтесь. Вот выпейте.
Воды под рукой не было, и он плеснул в стакан немного виски. Вера Михайловна в жизни не пила ничего крепче «Улыбки». Она предпочитала сладкие вина. Иногда позволяла себе рюмочку «Черри Херинга». Потому у нее сразу выступили слезы на глазах.
В ту же минуту в дверь постучали. Менеджер рад был любому, кто хоть чем-то мог помочь гардеробщице. Сам он, впрочем, как и большинство мужчин, в такие минуты терялся и становился хуже бабы.
На пороге стояли две горничные, одну из которых он хорошо знал, администратор по размещению и еще два-три человека из обслуги, но те в кабинет не вместились и остались за дверью.
Что-то случилось, мелькнуло в голове Ставцова.
Наташа и маленькая горничная переглянулись, а администраторша кинулась за водой.
– Что случилось? – спросил Ставцов.
– Уволили? – спросила Наташа.
– Кто вам сказал? – удивился менеджер.
– Но мы же видим.
И Наташа опять посмотрела на маленькую горничную. Та кивнула в ответ.
– Ничего вы не видите, – отрезал Ставцов. – И вообще, что это налетели ко мне, как воробьи?
– Мы, собственно, от коллектива… С ходатайством.
Как только он услышал слово «коллектив», в животе царапнуло, как царапало при упоминании о чем-то безвозвратно ушедшем.
– Коллектив – это хорошо. Это очень хорошо. А вы знаете, что западные предприниматели делают с «коллективами», которые вот так стихийно бросают рабочие места в рабочее время и приходят к своему боссу с ходатайствами? Знаете. Догадываетесь. Это же несанкционированная забастовка.
– Что же нам, заявку подавать, как на митинг?
– Никакая это не забастовка.
– Мы же по-человечески хотели.
– Да, достали эти два педика. Ко всем придираются. Они же все нарочно устроили…
– Нарочно? Вот то-то и оно, – оборвал хор голосов Ставцов. – Кто слышал что-нибудь про Ассоциацию защиты прав потребителя?
– Это когда колбасу собачью за конину сырокопченую выдают?
– Или как мне туфли «Саламандра» всучили производства ереванского завода?
– Именно. В самом названии выражена суть организации. Их с десяток. Под разными названиями, но примерно с одинаковыми функциями. Большинство – общественные. Но есть одна международная при ЮНЕСКО, – менеджер воздел палец к потолку. – Она не только предоставляет бесплатные консультации специалистов, юристов, устраивает судебные процессы. Она использует все методы контроля за производителем, его товаром или услугами…
– Контрольная закупка? – подсказала Наташа.
– Не только. Лабораторные испытания, контроль качества и тому подобное. Вплоть до переодетых контролеров с вымышленной легендой. Я доступно излагаю? Так вот, не кажется ли вам, что эти двое…
– Может быть, – подала голос администраторша, – они и не педики…
– Кстати, а кто вам сказал, что они геи? Их что, видели вместе в постели?
Горничные не видели.
– А вы не допускаете и того, и другого? – спросила невинно маленькая горничная.
– Короче, за ними надо следить. В курсе пока только мы. И вот еще что, обратите внимание на некоего Пабса. Осторожно с ним. Очень странный старичок. Работает под туриста, а курит трубку «Данхилл».
За разговорами как-то все забыли, что пришли по поводу Веры Михайловны Лученок. Повернулись к выходу. Спохватилась одна Наташа.
– Виктор Степанович, а…
