Ставцов снова сделал вид, что ему понадобилось время, чтобы осмыслить сказанное.
– Где же вы найдете столько денег? После августа…
– В году двенадцать месяцев. Давайте выберем любой другой. Про этот мне слушать надоело. Я, кажется, возненавижу его. Здесь в России август красив необычайно.
– Я серьезно, – обиделся Ставцов.
– И я серьезно. Все, что я вложила сюда, досталось мне от матери. Но у меня на родине еще остались друзья. Думаю, что под обеспечение всегда можно достать кредит. В конце концов, есть ранчо, еще кое-какая недвижимость.
Последнюю фразу она произнесла тихо.
– Но дело не в этом. Скажите, господин Ставцов, вы знаете настроение персонала лучше меня. Нет, не спорьте. Не всегда виднее сверху. Выкупят ли люди мои акции? Я согласна предоставить желающим беспроцентный заем.
– Вы в смысле поверят – не поверят?
Чарли кивнула.
Тут пришлось улыбнуться Ставцову. Он даже хмыкнул. Сказал, глядя в пространство:
– Денег у нас негусто на руках, но наскребут, я думаю. Мы уже научились оставлять на черный день.
Он посмотрел на Чарли и увидел, как напряжено ее лицо. Он и не думал, что эта необязательная, как ему вначале показалось, беседа столь важна для американки.
– Спасибо, Виктор, – тем не менее сдержанно сказала Пайпс. – Я рада, что узнала вас лучше.
Чарли взяла туфли и пошла к выходу.
– Куда вы? А туфли?
– Туфли? Действительно.
Она посмотрела на свои дорогие туфли со сломанным каблуком и бросила их в корзину у двери.
– Сейчас принесут, – бросил он вдогонку.
– Это мой отель, – очаровательно улыбнулась Чарли. – Могу я себе позволить хоть раз прогуляться по собственному отелю босиком? – сказала, а сама подумала, что он, к сожалению, пока ей не принадлежит.
Мисс Пайпс принадлежало только двадцать пять процентов акций. Остальные распределялись таким образом: двадцать держали чеченцы, еще двадцать были у американских инвесторов, двадцать пять у русских банков и остальные десять купил тот самый крепкий мужик из Сибири.
В войне с чеченскими процентами Чарли явно проигрывала, потому что при всей благосклонности американцев у них вместе было всего сорок пять процентов, даже не половина. Правда, и у чеченцев получалось ровно столько же (русские банки пели под дудку чеченцев очень послушно).
Крепкий мужик из Сибири был непредсказуем.
Но если Чарли удастся выпустить еще процентов тридцать акций, распределить их пропорционально между акционерами, а оставшиеся пятнадцать процентов отдать персоналу отеля, то получится, что большинство, даже без «сибирского медведя», окажется на ее стороне. Вот это и был ее план выиграть если не войну с чеченцами, то, во всяком случае, очень серьезную баталию. Такое себе гостиничное Бородино. Чарли только не знала, под каким предлогом уломать акционеров согласиться на этот дополнительный выпуск акций.
Впрочем, одна идея у нее была.
После ухода Пайпс Виктор целую минуту сидел в глубокой задумчивости, потом схватился за телефон, чтобы позвонить жене, но положил трубку обратно.
Что Ставцов скажет ей сейчас? Что ему кажется, будто вокруг все, даже Пайпс, знают, что его жена работает на конкурентов? Или выдаст коммерческую тайну? Нет, она или занервничает по первому поводу, или с кем-нибудь поделится по второму. На всякий случай надо вести себя осмотрительней. Хотя бы сократить до минимума телефонные переговоры. Вдруг этот Карченко, глаза и уши отеля, прослушивает телефоны? Тут надо выждать, но почву готовить уже сейчас.
Карченко – жук. Тот своего не упустит. Даже если и прознает что – а этого надо бояться больше всего, наверняка не пойдет сразу к Пайпс. Попробует решить вопрос полюбовно. Бродила такая мыслишка в голове Ставцова, и отделаться от нее он не мог вот уже на протяжении двух лет. Собственно, почти со дня вступления им в должность. Больно хорош был Карченко для этого отеля. Рьяно защищал его интересы. Ставцов за время работы в системе повидал немало людей. Попадались и бессребреники. Но крайне редко.
Ставцов полистал ежедневник и все-таки взялся за телефон:
– Здорово, Юрась… И тебя так же и тем же и по тому же месту… Нет, я не насчет баньки. А впрочем, приезжай в понедельник, попаримся. Нет. Зачем в Тулу со своим самоваром. У нас тоже этого добра хватает. Хоть гарну дивчину, а хоть «случайно плененную румынку»… Ты мне вот что скажи, в долг ссудишь?.. А я тебе частями, а? Подумай. У меня как в банке… То есть наоборот совсем.
