Райкомовский секретарь ему не поверил. Он долго выслушивал Шакира, а потом сказал:
– Ты не понимаешь, да? Это политическое дело. Это не игрушки. Тебя никто не просит стрелять в него. Ты просто встанешь и скажешь.
И эти слова показались Шакиру удивительно мудрыми. Действительно, ну что такое слова – какой-то мгновенный звук. Вот они были, и вот их нет.
Он выступил на собрании, он заклеймил водителя. А потом пошел к нему домой и сообщил о своем открытии – это же были просто слова, пусть тот не обижается. Когда все стало позволено, Шакир первым выбросил свой партбилет, потому что и это была просто бумажка, просто пустые слова.
Сначала он возил в Нальчик цистерны с краденым бензином, потом уже за него это делали другие, а он был вторым в этом прибыльном деле. И вот тогда на трассе появился милиционер, который стал сильно досаждать бизнесу Шакира. Есть же такие идиоты. Ему пытались давать деньги, а тот упирался. Ему грозили, а он еще злее становился.
И тогда Шакиру посоветовал его начальник:
– Убери его.
Шакир испугался. Он никого никогда в жизни не убивал.
На неделю заперся на своей даче и сидел как бирюк, мучительно соображая, что же делать?
Советовался со своими ребятами, но и те видели один выход – вредного милиционера надо убить.
– Я не смогу, – сказал Шакир начальнику. – Я не убивал никогда.
– Ну и что? Тебя никто не просит резать его ножом, отрубать голову, ты просто выстрелишь в него – и все. Ты что, боишься, что тебя поймают?
Нет, этого Шакир не боялся. Что-то, впрочем, мучило его. Он не знал этому названия, но, может быть, это была совесть.
– Смотри, – сказал начальник, – курицу ты убиваешь, барана убиваешь. Тебе не страшно, хотя крови много. А почему? Потому что так нужно тебе. Этого мента нужно убить, понимаешь? Нет разницы.
И это тоже показалось Шакиру очень мудрым. Если нужно, то в чем дело?
Он поехал ночью к посту ГАИ и выстрелил в милиционера. Потом оказалось, что убил одним выстрелом. Почему? Да потому что так надо было.
Через три месяца он убил своего начальника. Тот сам научил его.
Сейчас он считал, что надо убить Чарли, но уже не он будет это делать – тот американец в подземном переходе был последним. Не потому что Шакир боялся, он по-прежнему ничего не боялся. Он считал, что это уже должны делать другие. Пусть привыкают.
Банкет был для него большим испытанием. Как только начались танцы, он ушел.
Вот теперь они сидели вчетвером, пили коньяк и смеялись.
– Знаешь анекдот? – спросил Арслан. – Чеченец приходит к русскому попу и говорит…
– Э-э, кончай, – сказал Шакир. Он терпеть не мог анекдоты. Он их просто не понимал. – Анекдоты только бабы рассказывают. Ты баба, да?
– Я не баба, – набычился Арслан.
Он встал, снял майку и показал свои мускулы. Это действительно был серьезный аргумент. Волосатая грудь, бугры мышц и несколько шрамов.
– Э-э, подумаешь, – воздел руки Махмат. – А ты так можешь?
Он взял тяжелый стул за одну ножку и легко поднял его.
– А ну давай, – приказал Шакир.
Арслану это тоже не стоило больших усилий.
– А давай на руках! Кто – кого, а?
Махмату хотелось реабилитироваться после сегодняшнего позорного случая. Когда их двоих с Арданом уложила какая-то пигалица. Себе он поклялся, что зарежет ее. Но это завтра, а сегодня он чувствовал, что его соплеменники в душе посмеиваются над ним.
– Давай! – закричал Арслан. – Хоть вы все против меня.
Шакир налил себе еще коньяка. Ему нравились мужские игры.
Махмат выдвинул на середину комнаты журнальный столик и упер локоть мощной руки в столешницу.
Арслан не заставил себя ждать.
Двое мужчин вцепились в руки друг друга и изо всех сил старались положить ладонь соперника.
Жилы на шеях у них вздулись, лица раскраснелись, глаза налились кровью.
Они громко рычали, ругались, но никто не сдавался.
– Э-э, это что! – сказал Ардан, которому надоело смотреть импровизированный армрестлинг. – А если бы это был не стол, а печка. Кто бы первый сдался.
Идея показалась чеченцам заманчивой. Они обожали острые ощущения.
– Пошли на кухню! – закричал Арслан.
– Э-э, зачем кухня? – засмеялся Шакир.
Он отодвинул соплеменников от стола, щедро полил столешницу коньяком и чиркнул спичкой. Стол загорелся голубоватым пламенем.
