Дверь открыла горничная. Она была похожа на Мирей Матье и казалась расстроенной.
– Как вас зовут, милая?
– Наташа. Вас что-либо не устраивает?
– Меня не устраивает вид из окна. Пайпс не поленился и подвел ее к проему. Собственно, ему больше всего хотелось пощупать ее за руку, убедиться, что это живой человек, а не эстрадная голографическая дива.
Прямо под ними была троллейбусная остановка и там толпились люди с огромными баулами – вокзал был рядом.
– Вам это нравится? – спросил Пайпс.
Наташа пожала плечами, задернула шторы и мило улыбнулась.
– Можем предложить вам номер с видом на реку. Это будет стоить от четырехсот долларов. Профессионально обученный персонал отеля может представить вам целый ряд специфических услуг, – сказала она.
– Не понял…
– Вы можете заказать выезд, зал для встреч с деловыми партнерами, представителей любого коммерческого магазина, дополнительную охрану. Желаете?
– Я подумаю, – уклонился от ответа старик.
Как только девушка ушла, он решился обжить кожаное кресло.
Старик закрыл глаза и начал планировать свои будущие действия.
На самом деле ни Наташа, ни тем более Ставцов или Карченко, ни другие люди, по долгу службы обязанные знать своих постояльцев, не могли обмануться скромным видом старика. Говорить на уровне туристического справочника была обязана каждая горничная, но даже она без особого труда могла отличить истинного немца от американца.
Первым делом он решил избавиться от джинсов. Они никуда не годились. Джинсы от Гуччи явно выдавали его состоятельность. Джинсы полетели на пол.
С каким-то суеверным ужасом Пайпс нажал на кнопку вызова обслуживающего персонала и ждал появления горничной. Она будто стояла тут же под дверью.
– Вы хотите увидеть менеджера?
– Вовсе нет. Я бы хотел одеться.
Отель функционировал, как и положено хорошо отлаженному механизму.
Уже через несколько минут в номере появился услужливый молодой человек с каталогами от ведущих фирм. Старик полистал глянцевые страницы и решил выбрать что подешевле – от Ле Монти. Вся операция по приобретению сносной пары на выход отняла у Пайпса семьдесят два доллара, включая чаевые.
Пайпс с сожалением отпустил горничную. Делать было нечего, а та миссия, с которой он приехал, требовала предпринять какой-то решительный шаг. Устраивать пожарную тревогу он не хотел. Старик решил ознакомиться с прессой. И это его желание было исполнено в течение недопустимо короткого времени. Придраться было не к чему.
А старику очень хотелось придраться.
И он вышел в коридор…
Габриела так знала и любила свою собаку Дусю, что, казалось, могла угадать ее собачьи мысли. Более того, собачьи мысли казались ей куда более живыми и естественными, чем человеческие.
Сейчас, выйдя из самолета, Габриела как раз и смотрела на свою борзую Дусю – русские имена борзым было принято давать во всем мире, – смотрела, как та виляет хвостом и поводит красивыми глазами, как дышит учащенно и сладко, и словно бы видела, что действительно творится в голове у борзой, какие у нее мысли – полные щенячьей радости от встречи с любимой страной, которая для Дуси и ее хозяйки Габриель начиналась с запаха.
Этот запах… Какой-то странный, ни с чем не сравнимый запах. Он волнует, тревожит, заставляет нервно вертеть головой, оглядываясь по сторонам.
Вот уже второй раз Дуся прилетала в эту удивительную, непонятную, загадочную, сказочную, страну, где мужики, когда напивались, кормили ее пирожными и красной икрой, где так весело смотреть, как милиционер писает, спрятавшись за пивной ларек…
– Дуся, не торопись, не тяни. Руку оторвешь.
А какое здесь вкусное молоко. Прямо из-под коровы. Не выпаренное, выжатое, обезжиренное, из стерильных пластиковых пакетов, а густое, вкусное, парное, так дурманяще пахнущее душистыми травами и коровьими какашками…
– Стой тут, никуда не ходи. Я за багажом…
А как тут смешно ругаются матом по утрам. И еще дерутся. Габриела и Дуся впервые видели, как тут интересно дерутся. Бьют друг друга чем попало по голове, по спине, очень громко кричат, обливаются кровью, а потом сидят прямо на земле, плачут и целуются, размазывая по лицу сопли друг друга. И это тоже очень весело…
