Все это Габриела не раз рассказывала Трифону и его друзьям, которые собирались на охоту. А те слушали внимательно и даже сами себя начинали уважать. Ведь они не просто держали собак – они сохраняли редкую породу.
– Габриела, а как же бар? – напомнил Трифон. – Мы же в бар собирались.
– Да-да, конечно, бутылка куда-то пропала. Придется идти в бар.
– Это Дуська ее вылакала, – пошутил Трифон, не зная, насколько он близок к истине.
Дусю перед уходом Габриела еще раз обцеловала и обласкала. А та хотела побыстрее остаться одна, чтобы наконец добраться до пуховой подушки.
В баре Трифон быстро и сильно набрался.
Он обнимал Габриелу и серьезно говорил:
– Вот я тебя уважаю. Хоть ты и иностранка, а уважаю. Ты – наша баба.
Габриела, которая неплохо владела русским, все же не чувствовала разницы между бабой и леди и принимала слова Трифона за тонкий комплимент, в чем, собственно, была права.
– Знаешь, я бы тебя взял в жены, – совсем разоткровенничался Трифон. – Но моя Галька тебе волосенки-то повыдрала бы. Она у меня зверь.
– Да, моему мужу это тоже не понравилось бы, – мягко напомнила Габриела о своем Тимоти, лорде в пятом поколении.
– С твоим я как-нибудь уж справился бы, – заверил ее Трифон. – Он у тебя хиляк.
Габриела не могла не согласиться с характеристикой.
А богатство, что богатство? Сегодня есть – завтра пшик! Так рассуждают только русские и только бедные. Но Габриеле это нравилось, ей вообще нравилось все русское.
– А чего мы тут сидим? – вдруг оглядел приличный зал Трифон. – Давай возьмем пузырь – и на природу.
Габриела согласилась. Она не знала, что у Трифона раззуделось плечо. Ему сейчас нужен был простор и много действия.
– А куда пойдем?
– Да хоть на речку. Вон она, под окнами, – красотища.
Назвать красотищей Москву-реку может только очень влюбленный в природу человек или очень пьяный. Трифон был и тем и другим.
Габриела взяла бутылку виски, и они с Трифоном вышли на набережную.
Он просидел в джипе на обочине долго. Мимо проносились машины, шли люди, суетилась Москва. А где-то далеко-далеко, на западе, летел самолет с женой и детьми. А еще дальше, на востоке, были горы и могилы предков. А он был здесь, посредине, не тут, не там.
Ахмат задавил в переполненной пепельнице еще одну сигарету и повернул ключ зажигания.
Тихий мотор, казалось, взвыл зверем…
– Шакир, я пришел говорить с тобой. – Ахмат остановился на пороге номера.
Если Шакир пригласит его войти, то ничего с ним не сделает: ни один уважающий себя чеченец не убьет гостя. По крайней мере, хотелось продолжать в это верить.
Шакир смотрел на Ахмата холодными, слегка удивленными глазами и молчал. И Ахмат молчал, выдерживая этот тяжелый взгляд. И все вокруг тоже молчали, глядя то на Шакира, то на Ахмата.
– Ты пришел говорить со мной? – наконец тихо спросил Шакир.
Ахмат кивнул.
– Ты пришел говорить со мной после всего?
– Да.
– Ну тогда проходи.
Ахмат вошел и огляделся по сторонам. Нет, при любом раскладе ему не уйти живым, если… начнется. Все смотрели на него как на волка. Или, скорее, как волки на кабана. Прав был когда-то Карченко: они его откормили, теперь можно и убить. Да, так будет вернее. Даже Арслан, которого Ахмат еще недавно ставил на место как мальчишку, теперь смотрел на него с явной угрозой и с явным превосходством, как каждый чеченец смотрит на каждого нечеченца.
Ахмат хотел сесть, но места ему никто не уступил, поэтому он остался стоять.
– Ну говори. – Шакир то ли улыбнулся, то ли оскалился. – Ты же пришел говорить.
– Если тебе нужен я, – спокойно сказал Ахмат, – то я здесь.
– Я вижу. – Шакир кивнул и пожал плечами. – Ты не нужен мне, Ахмат. Мне нужны деньги. А вот что нужно тебе? Пятая звезда? Или эта баба? Она мешает тебе. Значит, она мешает нам всем. А я не люблю, когда мне что-то мешает.
Ахмат молча вынул из кармана кошелек, ключи от машины, снял с пальца кольцо, расстегнул на шее цепочку и все это аккуратно положил на стол перед Шакиром.
– На, возьми. Если тебе нужны деньги, то возьми. Больше у меня с собой нет. Ты ведь не веришь мне, когда я говорю, что денег будет больше, намного больше, нужно только подождать. Ты ведь не веришь мне, потому что я все время обманываю тебя, потому что я таскаю из твоего кармана, потому что ты знаешь, что я готов ударить тебя в спину при любом удобном случае. Так ведь? Поэтому возьми это. Возьми все, что у меня есть, раз мое слово не имеет никакой цены.
