А дальше – война, эвакуация, безысходность и… веревка. Предсмертные записки: «Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мною он пропадет…» И Муру: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжко больна, это уже не я…»
Самоубийство Марины Цветаевой произошло 31 августа. До полных 49 лет оставалось 38 дней.
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей —
так писала ранее Цветаева, а в Елабуге за поэтическим словом последовало практическое действие:
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
Вот такую жизнь прожила Марина Цветаева – «единственная в своем роде в подлунном мире», по определению Иосифа Бродского. На Западе она говорила: «В России я поэт без книг, здесь поэт без читателей». Возвращение к читателям России произошло в 1956 году – в альманахе «Литературная Москва» были напечатаны 7 стихотворений Цветаевой. С 1961 года пошли сборники избранных произведений. Ну, а еще позднее – хлынул цветаевский книжный поток с гигантскими тиражами.
Творческое наследие Цветаевой – 800 лирических стихотворений, 17 поэм, около 50 прозаических вещей, свыше 1000 писем… В «Поэме конца» есть строки:
Помилуйте, это – дом?
Дом – в сердце моем. – Словесность.
* * *
Итак, Марина Цветаева покончила счеты с жизнью. Как профессиональный календарист, я не мог не поинтересоваться «соседями» Марины Ивановны по дню 31 августа. Три смерти:
1867 – Шарль Бодлер, 46 лет. Последние годы жил в нищете, впадая в прогрессирующее слабоумие. Во вступлении к своему знаменитому сборнику стихов «Цветы зла» Бодлер писал:
Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы
Без дрожи ужаса хватаем наслажденья.
1948 – не стало Андрея Жданова, сыгравшего роль сатрапа, инициатора гонений на Зощенко и Ахматову. В сентябре 1946 года Жданов выступил с позорно знаменитым докладом о журналах «Звезда» и «Ленинград», где между всего прочего заявил: «Почему вдруг понадобилось популяризировать поэзию Анны Ахматовой? Какое она имеет отношение к нам, советским людям?..».
1967 – Илья Эренбург, 76 лет. Его кредо: «Всё нарушал, искусства не нарушу».
На 31 августа падают и рождения:
1749 (по новому стилю) – родился Александр Радищев, писатель с печальной участью, покончивший, как и Цветаева, с собою…
1811 – французский писатель и критик Теофиль Готье, обосновавший теорию искусства для искусства.
Всё прах. – Одно, ликуя,
Искусство не умрет.
Статуя
Переживет народ…
1909 – Уильям Сароян, американский писатель. В пору борьбы с космополитизмом (1949 год) Сарояна советские критики обзывали «декадентом-утишителем».
Георгий Иванов: «Стихи и звезды остаются»
Глядя на огонь или дремля
В опьяненьи полусонном —
Слышишь, как летит земля
С бесконечным, легким звоном.
Слышишь, как растет трава,
Как джаз-банд гремит в Париже —
И мутнеющая голова
Опускается всё ниже.
Так и надо. Голову на грудь
Под блаженный шорох моря или сада.
Так и надо – навсегда уснуть,
Больше ничего не надо.
Георгий Иванов, сб. «Розы», Париж, 1931
Георгий Владимирович Иванов (1894, Студенки Ковенской губ. – 1958, Иер-де-Пальма под Ниццей).
Лучезарное небо под Ниццей
Навсегда стало небом родным.
Поэт, прозаик, мемуарист.
«Стихи Георгия Иванова – соединение эпической сухости с балладной энергией» (Н. Гумилев. Письма о русской поэзии).
«Он высокий и тонкий, матово бледный, с удивительно красным большим ртом и очень белыми зубами. Под черными, резко очерченными бровями живые, насмешливые глаза. И… черная челка до самых бровей. Эту челку придумал для Георгия Иванова мэтр Судейкин. По-моему, очень неудачно придумал.
Георгий Иванов чрезвычайно элегантен. Даже слишком элегантен по “трудным временам”. Темно-синий, прекрасно сшитый костюм. Белая рубашка. Белая дореволюционной белизной.
…Он самый насмешливый человек литературного Петербурга. И вместе с Лозинским самый остроумный. Его прозвали “Общественное мнение”…» (И. Одоевцева. На берегах Невы).
«Молодой, бодрый, чуть прилизанный, остроумный и часто задирчивый, но вместе с тем с каким-то душевным надломом. Это сразу в нем чувствовалось, да, собственно, он и не пытался свою “уязвимость” скрывать» (А. Бахрах. Из нигилизма и музыки).
