Восточная доля — та, что больше. Она тянется от площади Балут и старой церковной площади с костелом Св. Марии посредине — две его высокие башни видны отовсюду — через остатки того, что некогда было «старым городом» Лодзи, по направлению к утопающему в садах предместью Марысин.
До войны Марысин был немного запущенным дачным пригородом, полным беспорядочно поставленных мастерских, свинарников и сараев. Когда гетто закрылось окончательно, Марысин с его крохотными земельными наделами и дачками превратился в район летних резиденций и домов отдыха для членов юденрата.
В Марысине же находится обширное еврейское кладбище, а по ту сторону заграждения — станция Радогощ, куда прибывают тяжелые товарные составы. Отряды Schutzpolizei, которые круглые сутки следят за гетто, каждое утро выводят бригады еврейских рабочих грузить и разгружать вагоны; те же полицейские после окончания рабочего дня отводят рабочих назад в гетто.
Восточная доля гетто включает в себя кварталы к востоку и к северу от длинной и широкой оживленной улицы Згерская. Весь транзитный транспорт, в том числе курсирующие между южной и северной частями Лодзи трамваи, ходят по этой улице, буквально каждый квартал которой охраняют немецкие жандармы. Два самых загруженных из трех пешеходных мостов гетто выгнулись над Згерской. Первый мост находится ниже Старой площади. Второй, прозванный немцами Hohe Brücke — Высокий мост, тянется от каменного фундамента костела Св. Марии до самой Лютомерской улицы с той стороны Кирхплатц. Западная доля охватывает кварталы вокруг старого еврейского кладбища и рыночной площади, где когда-то стояла старая синагога (теперь превращенная в конюшню). В этой части сдаются немногочисленные в гетто квартиры с действующим водопроводом.
Еще одна длинная улица, Лимановского, вливается в гетто с запада и раскалывает западную долю на две части меньшего размера, северную и южную. Здесь тоже есть пешеходный мост — на Масарской улице.
В центре гетто, где сходятся две главные улицы, Згерская и Лимановского, расположена площадь Балут. Эта площадь — «брюхо» гетто. Сюда стекаются материалы, чтобы потом отправиться в resorty. Отсюда же увозят большинство товаров, которые производятся на фабриках и в мастерских гетто. Площадь Балут — единственная нейтральная зона в гетто, здесь встречаются немцы и евреи; она закрыта со всех сторон, окружена колючей проволокой, здесь всего двое постоянно охраняемых «ворот»: те, что на Лагевницкой улице, и те, что ведут в «арийскую» часть Лицманштадта, — на Згерской.
У немецкой администрации гетто тоже есть канцелярия на площади Балут — несколько бараков, стоящих стена к стене с секретариатом Румковского; в народе ее называют штаб-квартирой. Здесь же находится Главное бюро по трудоустройству (Centralne Biuro Resortów Pracy); его возглавляет Арон Якубович, который согласовывает работу resortów гетто и отвечает за производство и ведение дел с немцами.
Переходная зона.
Ничейная, точнее — общая полоса посреди строго охраняемой еврейской земли; сюда имеют доступ и немцы, и евреи — последние, однако, только по особому пропуску.
Это место — нервный узел гетто. Лишь оно одно и объясняет, зачем вообще существует это гигантское скопище обветшалых грязных зданий, которое на самом деле — огромный склад товаров, предназначенных на экспорт.
Еще раньше он заметил, что вокруг него образовалась какая-то окоченелая неподвижность. Он говорил, говорил — но никто не слушал, или же его слова не достигали людей. Он словно сидел под прозрачным стеклянным куполом.
Так было и в дни, когда умирала его первая жена Ида: она умерла в феврале 1937 года, за два с половиной года до того, как разразилась война, после долгого супружества, которое, к его великой печали, оказалось бесплодным. Болезнь, которой, возможно, и объяснялась бездетность Иды, постепенно лишала чувствительности ее тело и душу. Ближе к концу, когда он вносил поднос в комнату, где возле жены хлопотали две служанки, она уже не узнавала его. Иногда она была вежливой и корректной, как с гостем, а иногда взрывалась ненавистью. Однажды она выбила поднос у него из рук и крикнула, что он
