— Никакой не ОН, а именно ТЫ! — внезапно сказала Мишель. — Ведь это был ты, ты!
Девушка выпрямилась, как струна, глаза ее горели. Владу даже показалось, что она похорошела.
Жозеф, однако, этого как будто не заметил. Напротив, он покосился на подругу с откровенным недовольством.
— Нет, Мишель, это — не я.
Голос его прозвучал настолько холодно, что Влад, опасаясь ссоры, поспешил вмешаться:
— Ладно, ладно, не будем спорить! Просто продолжай.
— Пару недель я бродил по улицам, бродяжничал… превратился в настоящего звереныша.
— А потом встретил Хуана! — с широкой улыбкой заключил Костя.
Влад пнул друга ногой под столом.
— Дай ему самому договорить! — прошипел он, мысленно кляня болтливого приятеля. Спугнет еще и без того малоразговорчивого Жозефа!
— Тем более ты не угадал, Костя, — меланхолично вставил тот. — Встретил я не Хуана, а Диану, — тон рассказчика смягчился, на губах появился намек на улыбку. И наблюдающему за фантомом Владу показалось, что Жозефа унесли волны воспоминаний.
Так оно и было. Жозеф не любил рассказывать о себе, не любил вспоминать… не любил, потому что в те далекие времена он был действительно живым: ярче и острее чувствовал, умел наслаждаться каждым прожитым мгновением… но сейчас он волей-неволей мысленно погрузился в прошлое.
Он был совсем мальчишкой тогда…
…Голод. Голод был его постоянным спутником. Есть хотелось до головокружения — всегда. Вот только добыть еду было непросто…
Иногда удавалось стащить что-то съедобное на рынке — порою удачно, порою — с последствиями. Время от времени какая-нибудь добрая душа угощала его булкой или фруктами — но это случалось так редко!.. и этого было слишком мало для растущего детского организма.
И вот появилась Она. Диана.
Он встретил ее на базаре возле прилавка с фруктами. Воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась на беседу с торговцем, помогающим ей выбрать виноград и яблоки, мальчик украл ее корзинку, рассчитывая найти хлеб, сыр или, на худой конец, овощи. А обнаружив переливчатый шелк и искрящийся атлас, заплакал от обиды — в те дни он еще умел плакать.
Жозеф сидел под каким-то навесом, размазывал по щекам грязные соленые потоки и громко шмыгал носом. Роскошные, блестящие на солнце ткани в другой момент привели бы его в восторг… но сейчас паренек с бОльшим удовольствием полюбовался бы заплесневелым хлебом!
— Ты не любишь шелк? — раздался незнакомый женский голос.
Жозеф вздрогнул и вскинул голову. Над ним возвышалась статная женщина в умопомрачительном бордовом платье — кажется, именно у нее он стащил злополучную корзинку.
Густо покраснев, Жозеф пробормотал что-то невразумительное.
— Из этой ткани я хочу сшить себе платье, — пояснила красавица, присев рядом с мальчиком. — Вернее, шить буду не я, а моя портниха.
Жозеф не понял ни слова из этой краткой речи. Просто смотрел на женщину с немым восхищением — и не знал, что сказать, как оправдаться…
— Кто ты? — не дождавшись никакой реакции, мягко спросила прекрасная незнакомка.
— Жо… Жозеф… — откашлявшись, робко ответил он.
— А я — Диана. Откуда ты, милый Жозеф? Где твои родители?
— Не знаю. Их нет.
Диана свела брови, в ее шоколадного цвета глазах появилась озабоченность.
— Значит, ты сирота.
Жозеф пожал плечами. Он плохо понимал значение этого слова.
— Где ты живешь? — продолжала осторожно расспрашивать женщина.
— Нигде. Везде. На улице, — отрывисто отозвался он.
Диана покачала головой:
— Так не пойдет. Это не дело.
Жозеф сразу ощетинился:
— В приют я ни за что не вернусь! — в его голосе прозвучали воинственные нотки. Мальчишка напрягся, готовый в любой момент бежать наутек.
— Тебе в приюте было плохо?
— Да. Там плохо.
— Неужели на улице лучше?
— Лучше! — с вызовом подтвердил он.
— Зато в приюте кормят.
— А тут — свобода!
— Вот как… — удивленно протянула Диана, с интересом приглядываясь к мальчишке. — Свобода для тебя важнее еды… похвально. Что ж… — она еще пару минут поразмышляла, потом заговорила вновь: — У меня есть предложение. Приглашаю тебя к себе в гости. Поешь, вымоешься, поспишь. Захочешь — останешься навсегда. Захочешь — уйдешь. И будешь возвращаться, когда проголодаешься. Ну, как?
