Командование очень тревожилось, что немцы оставили спирт преднамеренно, чтобы мы перепились и нас можно было сонных застать врасплох. Такое бывало, и у нас это имело место в 29-м полку, где немцами было совершено неожиданное для отступающих нападение, но в полевом карауле со «станкачем» находился старшина Шмаровоз Г. С. Подпустив вражеский взвод на сто метров, он почти весь его перебил очередью в 250 патронов, за что был награжден командиром дивизии медалью «За отвагу». На Днепре за форсирование он был пожалован высшей степенью боевого отличия — званием Героя Советского Союза, а ту медаль по «забывчивости» штабов получил только к 30-летию Победы.
Далее мы продвигались, встречая случайное сопротивление тех немцев, кто замешкался. Впереди шли взводы разведки. Пеший взвод как дозорные, а конники как связные. Потом дали разведчикам двух телефонистов с аппаратом. На шесте они сделали крючки с проводом вниз к аппарату и через каждые полчаса включались в сеть, передавая нам по постоянным линиям связи донесения о прохождении населенных пунктов. В штабе были такие же крючки, и мы вели не особенно секретные переговоры о своем продвижении.
Разведку возглавлял лейтенант Зайцев А. Н., а с ним ехал верхом на лошади и начальник продовольственного снабжения полка. Разведчики первыми восстанавливали советскую власть, сами назначали кого-то из стариков, бывших членов совета, председателем, и тут же с его помощью выявляли дома, в которых проживали староста и полицаи. Те обычно бежали с немцами, оставив свои зажиточные семьи с запасами продовольствия. Начпрод изымал излишки и приступал к приготовлению пищи и выпечке хлеба к прибытию полка с марша, ибо не всегда на ходу была возможность готовить в походных кухнях. Да и подвоз продовольствия со складов не всегда бывал регулярным при длительных маршах. Изымались иногда и животные для забоя на мясное довольствие.
Пользовались мы и колхозными кладовыми, так как в большинстве случаев колхозы немцы не распускали, так было легче изымать продовольствие для вермахта и Германии. В этом случае начпрод выдавал оправдательные документы об изъятии. На одном из переходов после обеда Зайцев внес в хату штаба ведро сотового меда и булку совсем теплого хлеба. Нарезав ломтями, он предложил офицерам отведать этот деликатес. Все помощники и начальники служб полка сели вокруг стола и принялись угощаться. Я спросил Зайцева: «Откуда дровишки?» Он ответил, что с пасеки начальника полиции. Вынули по одной рамке с каждого улья. Места за столом не хватило двоим: пропагандисту полка Музыке и старшему оперативному уполномоченному «Смерш», фамилии которого в архиве полка не сохранилось. Они от невнимания к их особам закурили и стали поносить разведчика такими эпитетами, как «мародеры, грабители, крохоборы...» Сколько можно съесть сотового меда? Ну пару кусочков. Осталось еще полведра, и я пригласил «ворчунов» к столу. И представьте себе, они тут же запели совсем другую песню: «Не разведчики, а орлы — из-под земли достанут. Правильно поступили, реквизировав у гитлеровских прислужников». И это говорили главный в полку идеолог и человек, призванный ловить шпионов, обличать самострелов, предотвращать перебежчиков и следить за недопущением грабежей и насилия...
В своей книге «На острие красных стрел» генерал-полковник Зайцев Алексей Николаевич назвал меня своим первым наставником по разведке. Ученик превзошел своего учителя в мирные годы натри генеральских звезды, но дружба наша не только не увяла за полстолетия, но крепла с каждым днем после неожиданной нашей встречи в Алма-Ате в 1970 году. Он участвовал во многих боевых делах нашей дивизии, пройдя до конца войны должности: командира взвода пешей разведки и командира роты автоматчиков в нашем полку, командира дивизионной разведроты и начальника разведки 29-го стрелкового полка. Только он один в дивизии с сентября 1943 по 30 декабря 1944 года был шесть раз награжден боевыми орденами (три ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны и орден Красной Звезды). За форсирование реки Днепр он был первым, кого представили к высшей степени боевого отличия — Звезде Героя, но награда была незаслуженно снижена до ордена Красного Знамени. Об этой несправедливости я расскажу подробнее в главе «О наградах и наказаниях».
