Задень мы смогли выйти только на перевальную точку хребта, где уже основательно лег снег и мела метель. Здесь решено было провести ночь. Курсанты начали делать настил из хвойных веток, но уснуть на них не пришлось от холода, так как зима застала нас в летней форме. У меня была только хлопчатобумажная телогрейка на вате, хлопчатобумажные шаровары, гимнастерка и летняя пилотка. На ногах английские ботинки и советские пятиметровые «голенища». В придачу к пилотке полагался абхазский башлык, принадлежность казаков и горцев. У нас тогда только пилотка да обмотки соответствовали армейскому артикулу, все остальное было из серой хлопчатобумажной ткани, а башлык из серой байки, какая выдавалась зимой на портянки. Подкрепить фотографией, к сожалению, не имею возможности из-за отсутствия таковой. Спать нам, повторю, не пришлось. Мы собирали в темноте сушняк и жгли костры для обогрева, хотя вполне могли получить сверху бомбу, но обошлось из-за плохой видимости.
Мы спустились в предгорья, и тут, думаю, к месту будет рассказать об известной каждому фронтовику особенности фронтового быта. Мои курсанты захватили пустующую баню, имевшую крышу и двери, и тут же начали топить в ней печь. Вскоре вернулись курсанты Пшен и Ваня и принесли два вещмешка мяса убитых лошадок, которые верно послужили армии на фронтовых дорогах и, оказавшись убитыми, поддерживали нам жизнь в качестве пропитания. Долго варилось то мясо и осталось жестким, но молодые зубы сделали нужное дело, и мы уснули в тепле сытыми. Утром я вышел «до ветра» в крапиву и поинтересовался, что меня так сильно беспокоит в области растительности на лобковой части. Боже мой! Там обильно поселились лобковые вши, о которых я слышал не раз, но до этого не имел с ними дела. Я тут же пошел в штаб и нашел там военврача 2-го ранга, прикомандированного к нам на время боевых действий. Он сразу спросил: «На ком ты их прихватил?» Я ответил, что, кроме бани и сменных кальсон в Адербиевке, других источников не было. Он сказал, что нужна мазь под названием «полетань», но ее у него нет. Порекомендовал сбрить всю растительность и смазать керосином. Я захватил в крапиву кружку теплой воды, мыло, отцовскую бритву, керосиновую лампу из бани и в глуши зарослей оскоблил всю волосистую часть, потом фитилем смазал это место. Жжение было ужасным. Я листом лопуха дол го махал, как веером, уверяя себя в избавлении от этой напасти, как будто нам мало было самых обычных вшей, сопутствовавших нам всю войну. Но преждевременным было мое ликование. С отрастанием волос снова появлялись эти фронтовые спутники вплоть до июня 1943 года.
Здесь, в предгорьях Кавказа, наши курсы вступили в бои, которые характеризовались полным отсутствием управления боями со стороны всего командования курсов, включая и моего командира роты. Все начальники сидели в тылу, не видя и не зная, что делают и как воюют взводы, не обеспечивая их даже едой. Мне со своим взводом удалось удачно атаковать румын, причем в качестве трофея нам досталась и румынская полевая кухня с мамалыгой, которая нам, голодным, оказалась очень кстати. Но об этом в главе «О смелости и нерешительности».
Вернулись мы вечером с пустой кухней и парой волов. Я обо всем доложил подполковнику и показал новое место 2-й учебной роты, о которой в штабе курсов три дня ничего не было известно. Через несколько дней обстановка стабилизировалась окончательно, хотя наши войска и не отбили Азовскую. Мы передали свои позиции 2-й и 3-й ротам 1137-го полка примерно в одном километре южнее Азовской и тихо, по старому маршруту, были выведены обратно в Адербиевку, а потом и в Пшаду. И так незаметно прошли почти три месяца, как мы с 18 сентября приступили к занятиям. И далее, не проучившись и одной учебной недели, получили приказ выпустить курсантов младшими лейтенантами, а сержантов лейтенантами. С таким же успехом те же чины можно было им присвоить 18 сентября в первый день формирования курсов. Мне могут возразить, что курсанты получили боевую практику. Но они ее имели и до прибытия на курсы. А то, что увидели в бою в составе курсов, то это надо было непременно забыть, как факт того, как не надо воевать. Но тем не менее мы узнали, что приказом командования начальник курсов был награжден орденом Красного Знамени, а начальник учебной части — Красной Звезды.
