Наблюдая за нравами тех, кого они определили как крутую австралийскую богему, близнецы сразу же увидели, что у парней этой богемы очень модно носить девичьи локоны и даже косы, а иногда и наводить девчоночий макияж. (Впрочем, последнее явление мальчишки поняли совершенно правильно — с этим они уже успели познакомиться дома, даже в родной гимназии.) Галь решил, что они должны кардинально изменить причёску, чтобы стать у австралийских крутых своими. Поэтому вскоре по приезде он подстригся наголо. А брату он разрешил подстричься только тогда, когда у него самого голова начала покрываться ярко-лимонными кудряшками, такими же весёлыми и задорными, как в детстве. Чтобы не очень шокировать своих австралийских бабушку и дедушку, близнецы постарались все колечки с лица убрать, оставив только несколько маленьких звенящих колечек — Галь на левом, Гай на правом ухе. Между собой они решили, что, как только вернутся домой, так снова обретут самый сногсшибательный и современный прикид. В том, что вернутся домой, они в тот момент не сомневались — у них как раз был период ностальгии по дому и друзьям.
Спустя пару-другую месяцев Галь уже щеголял в пышной белокурой косе, которую он старательно перекидывал через левое плечо. Такую причёску он увидел по телевизору в репортаже об одном ночном сборище крутых представителей сиднейской артистической богемы и решил внести свой вклад в австралийский прогресс. У Гая по плечам рассыпались шикарные белокурые локоны, которые он время от времени собирал в затейливый пышный хвост, или заплетал в две девчоночьи косички, что делало бы его похожим на озорную девчонку, если бы не мощная юношеская фигура борца-силовика. Как-то бабушка Дина, глядя на вертящихся перед зеркалом старших внуков из Арцены, мимоходом обронила: «А не подарить ли вам, внучеки дорогие, пару моих каких-нибудь юбок? Авось втиснетесь?» Дедушка Мики (или, как его тут называли — Майк) ничего не говорил, только сердито поглядывал на Моти и Рути, силясь понять, кто же из них оказался никуда не годным воспитателем сыновей, кто больше их разбаловал. В бытность в Арцене они с женой слыли либералами. Но бьющее через край своеобразие либерализма в нынешней Арцене, густо замешанное на безудержном стремлении к доведённой до карикатурности как-у-всехности, как это проявилось у старших внуков, казалось им из ряда вон выходящим.
* * *
Блохи приехали в Австралию к самому началу тамошнего учебного года. Поэтому надо было немедленно решить, что делать с учёбой детей. Сестра Моти Яэль, с которой особенно сблизилась Ширли, посоветовала Моти отдать дочку в частную еврейскую религиозную школу, которую она прочила для своих дочерей, когда те подрастут.
Ширли, кроме того, почти с самых первых дней начала по вечерам посещать художественную студию, которую ей нашла та же Яэль. Муж Яэль Йоэль (или, как его тут звали, Джоэль) советовал и близнецов отдать в подобную школу для мальчиков, но Галь и Гай резко воспротивились: «Это что, мы, эранийские элитарии и силоноиды…» — «Кто-кто-кто?..» — недоуменно воскликнул Йоэль; он уже начал слегка обалдевать от безудержной терминомании племянников. — «Ну, элитарии! Так у нас называют людей из среды самых интеллигентных и интеллектуальных эранийцев.
В отличие от досов… э-э-э… прости… — изобразил Галь смущение, глянув на кипу Йоэля, — меиричей… Мы их так и зовём между собой. А мы — силоноиды, потому что приверженцы силонокулла», — хвастливо заявил Галь, а Гай восторженно поддакнул. — «Ладно, с вами, племяннички, всё ясно… Вам действительно не надо идти в религиозную школу. Это для вас недостаточно… э-э-э… элитарно и синусоидно… Как-Ещё-У-Вас-Там? Идите в обычную… э-э-э… конечно же, синусоидную!.. Может, Эрез сможет что-то посоветовать… Он чуточку поближе к вашему элитарному миру… не то, что мы, серые и отсталые…» — «А если со спортивным уклоном? Мы же увлекаемся восточными единоборствами! Завоёвывали медали! Чёрный пояс по каратэ — у нас обоих!..» — «Ясно-ясно…» — с вежливыми улыбками покивали им Яэль и Йоэль, поспешив прекратить разговор.
