Мы пили из чашек.
Чашки, какие мы покупали в Хайфе, в "Машбире", были эмалированные. Когда они были новые, они выглядели очень мило, но, как правило, эмаль внутри быстро лопалась, крошилась и чашки покрывались ржавчиной. Я решила: "Больше этого не будет. Пока в Машбире не появятся стаканы или приличные чашки - не будем покупать". В результате все 30 товарищей нашего коллектива дожидались своей очереди, чтобы пить чай. Но я не капитулировала. {96} Были и другие "странности".
В субботу мы накрывали столы белыми простынями (скатертей, конечно, и в помине не было) и ставили цветы для украшения. Наш специалист по птицеводству любил за столом рассказывать о важности протеина как составной части пищи для кормления птиц. Других тем для разговоров у него не было. С нами за столом сидела одна девушка, довольно интеллигентная, но ограниченная. Однажды мы сидим за столом и специалист наш, как водится, заговорил о протеине и кормлении птиц. Девушка вдруг резко встала и говорит: "Я не желаю сидеть за столом и выслушивать эти глупые слова" - и убежала из столовой.
Так как меня приняли в коллектив без энтузиазма, мне очень хотелось доказать всем, что они были неправы. Я, как и все {97} девушки, упрямо пыталась делать все, что делают парни. Против ворот, у входа в кибуц "Мерхавья", росла большая чаща низкорослых деревьев - дикой фисташки, дубка, дикой груши. Эта чаща была для нас главным источником дохода.
Мы получили от Земельного фонда 6 лир на каждого члена кибуца за работу по посадке леса. Но земля была вся завалена камнями известняковой породы. Нам приходилось выкапывать их мотыгами и добираться до чистой земли, чтобы посадить растение в лунку. Я никогда не забуду первые дни моей работы в этой чаще. Возвращаясь домой, я не могла поднять руки - все кости болели, но я знала, что если я не пойду есть в столовую, скажут: ну, вот эти американские неженки. А я бы с радостью отказалась от еды, потому что поднять вилку одно это вызывало {98} сильную боль в боль эта не стоила той хумусовой каши, которую давали нам - но я шла...
Пища была тогда, как я уже говорила, довольно убогая. И поэтому мы оставляли ночной вахте дополнительные продукты: два яйца и лук. Охранники приглашали нас. Они говорили: тот, кто придет к нам посидеть и поболтать ночью, чтобы не было скучно, сможет принять участие в трапезе у костра. Жарили, и что еще добавляли к яйцам, чтобы увеличить порцию - я не знаю. Во всяком случае, на меня можно было надеяться. Я часто навещала их.
Я приходила к ним в столовую, и не так уж ради еды, а уходила от них всегда - одна из последних.
Чай мы пили из котла. И не всегда кипяток, потому что у кого хватало терпения ждать, пока закипит вода в котле? Вода {99} горячая - пейте чай. Чтобы выпить стакан чая, надо было приходить в столовую. Мне кажется, что если бы в кибуцах в то время были средства и разрешение на два удобства - на личный туалет и свой чайник, то многие тысячи кибуцников, оставившие этот коллективный труд, не ушли бы и по сей день из кибуца.
Сейчас уже все это понимают. Но тогда никто не мог предполагать, что даже такие элементарные вещи могут быть изменены. Не знаю, есть ли кто-нибудь среди вас, кто помнит тот запрет, который наложил Гарцфельд на кибуц "Ягур" или на "Деганию-Бет" за то, что они посмели оборудовать столовую стульями вместо длинных скамеек.
Само собой разумеется, что никаких фруктов не было ни в кибуце "Мерхавья", ни во всем районе. Иногда я ездила к своей сестре в Тель-Авив. В те годы, для того, {100} чтобы попасть из Тель-Авива в "Мерхавью", надо было ехать в Хайфу, там переночевать и утром на поезде - до Афулы. В сезонную пору поспевания цитрусовых я хотела отвезти сестре мешок апельсин. Задача заключалась в том, как дотащить мешок до станции, провезти его и т. д.
Конечно, никто и не помышлял о том, чтобы взять носильщика. В то время было бы странным подумать, что. кто-то будет носить, а я пойду без груза. Когда я все же привезла этот мешок, радости в доме не было конца.
Это событие напомнило мне другой эпизод, вызвавший тогда большой скандал у нас.
