Утренняя вахта, два сорок пять. Я сидел за пультом управления, намертво привязанный к креслу силовыми петлями и — на аварийный случай — еще и ремнями безопасности. Завершая предстартовую проверку систем, я покосился на Синди Робинсон, бортмеханика, проделывавшую то же самое: в делах безопасности двойная проверка не помешает, хотя и раздражает кажущейся бессмысленностью. Очень уж времени жалко.
Доложился командир БЧ-2 — все бортовые системы вооружения в норме и готовы к бою. Потом доложил о готовности штурман. Наконец, последовал доклад бортмеханика. Порядок. На палубе хлопотали техники, в последний раз проверявшие обшивку, люки и подвеску гиперторпед. На редкость уродливые штуки, подумал я, глядя в боковые гиперэкраны; впрочем, если они хотя бы наполовину так эффективны, как можно судить по их внешности, торондцев ждет отменная порка.
Я оглянулся на ряд застывших у причала «Огней», готовых к взлету. Последние члены экипажей бежали по трапам, зажав под мышкой звездные карты и летные перчатки. По причалу выруливали на свои места пожарные и санитарные глайдеры. Близилось время старта.
Утренняя вахта, два сорок восемь. Казалось, все в ангаре замерло в ожидании старта. Я не мог слышать, что происходит за бортом, но, полагаю, тишина там стояла мертвая.
Утренняя вахта, три ноль-ноль. Я осмотрелся по сторонам: насколько я мог видеть, все причалы опустели.
— Что, Синди, заводимся? — спросил я, повернувшись налево.
При этих словах на мостике тоже воцарилась тишина, словно все слушали наш с ней диалог.
— Завожу, шкипер, — отозвалась Робинсон чуть охрипшим голосом и положила палец на светившуюся багровым светом кнопку «ВКЛ» у себя на пульте.
— Запустить правый генератор! — скомандовал я.
Робинсон коснулась пальцами кнопки, и та послушно сменила цвет сначала на желтый, а потом и на зеленый.
— Запуск правого генератора, — эхом отозвалась она.
— Все ли чисто по правому борту? — спросил я — скорее по привычке, нежели по необходимости. Я и сам прекрасно знал, что на причале пусто.
— По правому все чисто, — отозвалась она.
— Тогда поехали! — произнес я с возбуждением, которое за годы, что я провел в космосе, так и не перестало охватывать меня перед стартом. Я включил управление первым генератором в правом понтоне. Когда автоматика завершила тысячу и одну операцию проверки систем, я перевел сектор гравиэнергии в положение «ХОЛОСТОЙ ХОД», а управление тягой на «НЕЙТРАЛЬ». Потом чуть двинул вперед рычаг подачи энергии, щелкнул тумблером питания в положение «ПЕРВИЧНАЯ» и «АВТОНОМНАЯ», а потом щелкнул переключателем гравиэнергии и прикоснулся пальцами к трем из пяти пусковых кнопок. Цифры на дисплее показывали положенный нормой уровень нагрузки в девяносто один, квардогенератор был готов к запуску! Я надавил педаль стартера. Разрядник правого понтона чихнул раз, другой, третий… и могучий механизм заработал, тряхнув весь корабль и окутав причал облаком искрящихся гравитонов.
— Огня вроде не видно, — пошутила расплывшаяся в ухмылке до ушей Робинсон. Что ж, пока все шло как положено.
— Приятно слышать, — крикнул я, перекрывая рычание генератора, почти сразу же сменившееся низким басовитым рокотом. Я покачал головой. Ох уж эти механики — с ними нелегко, но без них еще хуже. Приходится, тытьподери, терпеть.
Остальные пять генераторов завелись с той же легкостью, и я невольно рассмеялся. Саммерс, поди, помер бы, увидев, во что мы превратили его службу технического обеспечения за каких-то несколько недель.
Причал снова заполнился взявшимися словно ниоткуда швартовыми командами в серебряных защитных скафандрах и тяжелых рукавицах. Они закрывали последние люки, убирали кабели и прочищали оптические клюзы.
— Всем постам приготовиться, — скомандовал я по внутренней связи. — Переключаемся на искусственную гравитацию. — Я затаил дыхание… щелкнул тумблером… и мой завтрак остался при мне. Ура! — Швартовая команда! — продолжал я. — Отдать носовые и кормовые!
Швартовые лучи мигнули и исчезли, и я осторожно двинул ручки регулировки тяги вперед, отводя корабль от стенки, в главный канал. Прямо по курсу, за открытыми створками ворот, которые я совсем недавно чуть не взорвал, стоял ослепительно ясный день. Вот уже третьи сути подряд Гадор светил необычно ярко для этого времени года. За кормой выстраивались в колонну пятнадцать других «Огней».
