Тут мы оба погрустнели и завздыхали. Наши милые дочки, кровиночки, смирные и ласковые близняшки за последний год превратились просто в моральных монстров. Не будь я ведьмой, подумала бы, что кто-то наслал на них порчу. Но порча тут ни при чем. Виноват переходный возраст. Я в пятнадцать лет тоже мнила себя носительницей мировой истины и считала непрошибаемыми тупицами всех тех, кто осмеливался критиковать мои ажурные колготки с люрексом и клипсы из маленьких подшипников…
Одна радость — сын пока растет спокойным послушным мальчиком и не бунтует против папы с мамой. Правда, месяца три назад он пришел домой и заявил, что записался в кружок «Юный судомоделист». Пришлось купить ему учебник по парусному моделированию, банку с клеем и толстый справочник «Мировые корабли».
— Авдей, я волнуюсь.
— Я вижу. Смени цвет глаз, фиолетовый не идет к салатовому халату.
— Он давно должен быть в гостинице. Чертенок! Вот где его искать?!
Я подняла трубку внутреннего гостиничного телефона:
— Дежурный? Скажите, пожалуйста, в котором часу из номера четыреста пятьдесят шесть вышел мальчик, Ярослав Белинский? На нем такие шортики зелененькие…
— Не розумию… — нахально пропела трубка.
— Десять баксов.
— Не…
— Двадцать.
— Ах, хлопчик! Так вин пийшов до Привозу!
— Давно?
— А то. Трошки розвиднелось… Як вы с чоловиком отъихалы, так вин и побежав…
— Понятно. — Я отчаянными глазами смотрела на мужа. Потом взяла себя в руки и отчеканила в трубку: — Деньги получите вместе с ключами.
— Вика, оставь в покое несчастный телефон. Ты его уже в гармошку смяла, — жалобно попросил Авдей.
Я отшвырнула злосчастный телефонный аппарат и принялась торопливо одеваться, чтобы бежать и спасать сына.
— Ты понимаешь, что его нет уже почти целый день! — закричала я. — Зачем он пошел на этот базар?! Сувениры покупать? А если его похитили?!
— Похищения — твоя навязчивая идея… — пробормотал Авдей.
— Иронизируешь? Это же твой сын!!!
Я готова была превратиться в дракона и облететь весь этот распрекрасный город в поисках ненаглядного чада. Чтобы потом хорошенько ему всыпать!
Авдей, кажется, тоже принялся волноваться. Но виду не подал.
— Ждем еще час, — сказал он. — Потом идем в милицию.
Мы прождали два часа.
Но в милицию не пошли.
— Милиция нам поможет, как пейджер утопленнику! — заявила я, тщетно пытаясь успокоиться и сосредоточиться. — Менты сейчас не людей ищут, а в кино снимаются и романы пишут! Сама буду искать. Где мой кристалл магический?
Муж скоренько полез под кровать, вытянул баул и, порывшись в нем, извлек завернутый в бархатную тряпицу кристалл. Я взяла его, водрузила на стол.
— Задерни шторы, — приказала мужу, и тот беспрекословно повиновался. Потому как знал, что в такие моменты лучше исполнять мои указания.
— Самоблагословиться не забудь, — только и сказал мне он.
— Некогда! — отмахнулась я. — Я не ритуальные танцы устраиваю, а сына ищу.
Поясняю для тех, кто не в курсе: самоблагословение с недавних пор стало просто навязчивой идеей в среде практикующих ведьм. С этого набора эффектных, но по сути пустых фраз начинали любой шабаш, обряд или оргию. Это, мол, для того, чтобы ведьма почувствовала себя сопричастной стихиям и царящей над временем и пространством. Глупости. Настоящая магия в этом не нуждается.
Муж скромно уселся в углу, дабы не мешать моему общению с магическим предметом.
Кристалл привычно подернулся туманной дымкой, а потом ярко загорелся, полностью готовый к эксплуатации.
— Начать поиск, — приказала я. — Объект — человек. Имя — Ярослав Белинский. Возраст — десять лет.
— Выполнено.
Кристалл демонстрировал мне внутреннее убранство какого-то плохо освещенного помещения. Нет, скорее пещеры. Стены из потемневшего ракушечника были увешаны огромными картинами, изображавшими парусники с гордо воздетыми к небесам бушпритами. Меж картин, как спящие удавы, пристроились просмоленные корабельные канаты.
Я поманила мужа: присоединяйся к просмотру! Он так и прикипел взглядом к кристаллу.
— Слу-ушай, — восхищенно протянул Авдей. — Вон там, на картине — клипер «Флайинг клауд»! Точно! А вон модель римской триремы!
— Меня в данный момент не интересуют эти шедевры, — напряженно сказала я, хотя была страстной поклонницей всего парусно-корабельного. — Где наш сын?
