Сталин торопил всех нас. Ему была виднее, чем кому-либо, опасность того, что нас могут попытаться раздавить.
Страна вставала из руин с невероятной быстротой, одновременно направляя все силы на укрепление своей обороны. Достижения тех знаменитых лет известны и, конечно, будут ещё долго и долго вызывать удивление. Конечно же, надо понимать, что достигнуты они были во многом благодаря установлению во всей стране самой жёсткой партийной и государственной дисциплины. Все мы, государственные работники, относились к постановлениям и распоряжениям Партии и Правительства с предельной серьёзностью и верой, так как под каждым пунктом этих документов значились имена отвечающих за их выполнение, отвечающих головой. В этих «железных» документах были вписаны, как впаяны, наши имена.
Мы знали, что Народный комиссариат государственного контроля никакую оплошность, даже малейшую, нам не простит и пощады просить у него бесполезно.
На ответственных постах в наркоматах стояли отнюдь не барственные начальники, а истинные, преданные делу работники.
Сталин делал ставку на нас, на руководителей — трудяг, воспитанных рабочей средой, знающих своё дело, — а это дело народное!
Урон, нанесённый войною народному хозяйству, имел, казалось бы, катастрофические масштабы, после которых ни одна экономика в мире не смогла бы оправиться десятилетия. Но экономическая катастрофа у нас не могла произойти, поскольку была Победа, доказавшая жизненность нашей экономической системы и воодушевление народа, одолевшего небывалой мощи испытания на верность и духовную прочность. Самая главная сила экономики — энергия народа.
И вот сегодня мы, увы, опять присутствуем при разрухе, и ещё более сокрушительной, чем в войну. Экономика перелицована, перераспределена, разбита на мелкие ручейки и речонки.
Память о войне, о выстраданной победе и упорном восстановлении и строительстве — это большой духовный запас народа и всех нас, людей старшего поколения. Неужели же это и впрямь сравнимо: тогда и сегодня? Конечно, несравнимо... По результатам сегодня мы оказались в гораздо более тяжёлом и опасном положении. Под страну заложена мощная мина лжереформ. Даже техника отказывается работать — падают самолёты над Иркутском, заваливаются породой шахты в Кузбассе. Мы ныне пришли к вопиющей исторической нелепости: разгосударствление государства. Когда же государство начнёт восстанавливаться, а экономика работать? Трудно сказать, ибо всё это связано будет со сменой социального и экономического курса.
Должна быть разработана всеобъемлющая и тщательно обоснованная программа оздоровления экономики. Необходимо изыскать огромные средства для замены безнадёжно морально и физически устаревших основных фондов практически во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства. Однако никто из властей не принимает должных мер.
А тогда мы знали, как и что делать. Восстановление хозяйства на земле, которую жгли и разрушали оккупанты, увозившие всё, что можно увезти — «подчистую», начиналось сразу же, с первого дня её освобождения. И не нужно было никаких пропагандистских ухищрений, никаких самостоятельных «экономических рычагов», чтобы поднять народ на тяжёлые восстановительные работы. Народ был един в одном порыве — отстроить заново свой дом, свою державу. И основывалось это на прочной социальной базе: чувстве равенства и братства. Предвижу здесь скептическую усмешку нынешних «антиутопистов»: дескать, равенства между людьми вообще быть не может, мол, природой не предусмотрено и, мол, не было его и тогда, при том руководстве, имевшем социальные привилегии.
Не спорю, руководящие работники тех лет, отнюдь, не подвергались уравниловке; но нельзя забывать, что это были в основном те руководители, на которых лежал груз самой тяжёлой ответственности, груз ни с чем не сравнимый по затратам нервной, невосполнимой энергии. К тому же смешно и нелепо время, например, министра тратить на «мелочи» быта, цена его — государственная. И это понимают во всех странах мира. И сравнимы ли наши «привилегии» с теми, какие имеют ныне крупные чиновники и «новые русские» — огромные особняки, счёта за границей...
