«Подходит к Ольге Петушков,
К Татьяне Ленский».
27 января по новому стилю, через день после Татьяниного дня.
Стали сходиться с расстояния в тридцать два шага.
Онегин выстрелил с четырнадцати шагов.
Лепаж – имя оружейного мастера. Из пистолета его работы Онегин убил Ленского.
В «Евгении Онегине» читаем:
«Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед».
Замечательные часы парижского мастера Бреге. Знаменитый брегет! Брегет был снабжен механизмом, который, если надавить на специальную пружину, «отзванивал» время. То есть время можно было узнать, не раскрывая крышки.
К тому же Бреге никогда не производил двух одинаковых часов.
Германн из «Пиковой дамы».
В «Онегине» – Зизи, в жизни Пушкина – Евпраксии Вульф.
«......................
Но эта старая забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян..!»
«И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда».
«Любите самого себя, достопочтенный мой читатель!»
«Архивные юноши», служащие архива Коллегии иностранных дел. В их числе могли быть Веневитинов, Одоевский, Иван и Петр Киреевские.
Дом Благородного собрания. Потом Дом Союзов, Колонный зал. Не знаю, что теперь там. Давно там не был.
«О люди! все похожи вы
На прародительницу Эву:
Что вам дано, то не влечет,
Вас непрестанно змий зовет
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай,
А без него вам рай не рай».
«Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я».
«Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?»
Ольга Пушкина, сестра поэта, которая вышла замуж за Павлищева.
«Я помню чудное мгновенье…»
Пушкин чуть было не проиграл ее в карты.
«Миг вожделенный настал: окончен мой
труд многолетний.
Что ж непонятная грусть тайно тревожит
меня?
Или, свой подвиг свершив, я стою, как
поденщик ненужный,
Плату приявший свою, чуждый работе
другой?»
Болезни были неприличные. Пушкин не мог выйти из дому и усердно писал «Руслана и Людмилу».
«Старинное народное название морского залива, бухты».
«С порога хижины моей
Так видел я, средь летних дней,
Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами
Уже подругу обнимал;
Над ними хитрыми кругами
Цыплят селенья старый вор
Носился, плавал коршун серый».
На север. Там жил Черномор. И Кощей Бессмертный, судя по всему, тоже жил на далеком севере. «Стеклянные горы», говорят, чуть ли не айсберги.
«Так муза, легкий друг мечты,
К пределам Азии летала
И для венка себе срывала
Кавказа дикие цветы.
Ее пленял наряд суровый
Племен, возросших на войне,
И часто в сей одежде новой
Волшебница являлась мне».
То есть, насколько я понял, в военном кавказском наряде и с венком из диких кавказских цветов.
Пушкин, описывая горца, отмечает:
«Ничто его не тяготит,
Ничто не брякнет…»
Русские воины не были столь беззвучны.
Пушкин в примечаниях объясняет: «красное грузинское вино». Но вообще-то: «молодое виноградное вино».
Римский император Август сослал поэта Публия Овидия Назона в Томы, нынешнюю Констанцу в Румынии.
Мазепа в «Полтаве» размышляет:
«Ах, вижу я: кому судьбою
Волненья жизни суждены,
Тот стой один перед грозою,
Не призывай к себе жены.
В одну телегу впрячь неможно
Коня и трепетную лань.
Забылся я неосторожно:
Теперь плачу безумства дань».
Мария Кочубей была злосчастной «ланью».
Фауст Гёте. Пятый акт второй части. «Медный всадник» Пушкина и заключительные сцены гётевского «Фауста» родились приблизительно в одни и те же годы.
«Бывают странные сближения».
Сатана принял форму женской юбки.
«Ах! если, превращенный в прах,
И в табакерке, в заточенье,
