И это именно диалог. В квантовой теории субъект теоретизирования уже не может быть (консерваторы говорят: "Еще не может быть") отождествлен с каким-то одним (новым) типом теории, как более истинным или как собственно теоретическим, в отличие от внетеоретического хаоса. Новый, внеклассический тип теорий существует только до тех пор, пока имеют смысл и не могут быть сняты теории классического типа. Без обратного перехода в классику "не-классика" существовать не может, она бессмысленна.
Но и обратно. В квантовой теории классика имеет смысл только на фоне "не-классики", как ее апроксимация, как феномен ее (не-классической) работы. Это и означает, что две теории, два типа теоретизирования, две логики сосуществуют, взаимоотрицают и взаимодополняют друг друга в контексте какой-то единой необходимой диалогики.
Квантовая "теория" (первая зачаточная форма такой диалогики) уже не есть теория в классическом смысле слова. Ее единство не выдерживает формально-логического критерия. Оно не обеспечивается логикой непрерывного, последовательного выведения, доказательства, не опирается на единый, цельный, тавтологический, аксиоматический фундамент. Это - единство взаимообратимости.
Не случайно, что в контексте принципа дополнительности предельный переход, продиктованный идеями соответствия, осуществляется совсем иначе, чем между теорией относительности и механикой Ньютона. Классическая механика здесь никак не может рассматриваться как частный, предельный случай механики квантовой (уравнение Шредингера в общем случае не переходит в уравнение Гамильтона - Якоби), классическая механика существенно (логически) отлична от механики квантовой, но классическая и квантовая теории взаимно (обязательно взаимно!) обосновывают друг друга.
Теоретическое единство, спаянное принципом дополнительности, - это единство субъекта, переводящего одну ипостась квантовой теории в другую, одно определение в другое, и это - единство предмета, выходящего за рамки той или другой теоретической системы, но требующего их "дополнения" (взаимопревращения?). Сам предмет должен пониматься в точке перехода, превращения одной логики в другую, одного типа теорий в другой. Еще раз подчеркну: речь идет именно о двух логиках, поскольку различные теории исходят из различных коренных идеализаций: точки "causa sui" и точки "действия на другое". Субъект теоретизирования (логика его развития, изменения) всегда должен быть "больше", конкретнее логики созданных им теоретических систем.
Мы вернулись к той исходной гипотезе, которую сформулировали в своем начале и которую развивали (пытались обосновать) в процессе изложения.
Но сейчас наш подход может быть сформулирован в более рискованной форме, уже не только по отношению к "теоретику-классику". Коль скоро задачей теоретика становится обоснование таких "точек", в которых одна теория переходит в другую, в которой осуществляется таинство (его следует теперь понять не как "таинство") формирования теорий, предметом теоретизирования становится сам субъект теоретизирования (уже не как "теоретизирующий разум", но как цельный субъект деятельности самоизменения, как субъект культуры).
Так, уже в принципе дополнительности (точнее, в его философской, логической переформулировке) раскрываются те возможности, которые приобретут (должны приобрести) развитой характер, когда идея "causa sui" сможет (будем надеяться, что сможет) реализоваться в новом идеализованном предмете (субъекте) диалога. Развитая идея самодеятельности исключает идею "дополнительности".
Я все время говорил о теоретике-физике, но имел в виду некоего странного "теоретика-классика" вообще... О ком же, в конце концов, шла речь? Думаю, что сейчас это ясно. Речь шла о "теоретике-физике". Речь шла о "теоретике-классике" "вообще".
Речь шла о том, что "теоретик-физик", выдавая "на-гора" собственно физические теории, вместе с тем, как субъект теоретизирования, органически "включает в себя" (диалогически включает в свою деятельность) и "философа", и "практика", и "гуманитария". Форма такого включения (выключения), такого диалога оказывается для "физика" неповторимо своеобразной и обеспечивает продуктивность его физических теорий. Философ или историк строит диалог иначе. Но без такого включения (выключения), без цельного диалога "теоретик-классик", где бы он ни реализовал свою деятельность, "фигура, лица не имеющая".
