— Позвольте все же вам не поверить. И если я еще раз застану вас бросающей томные взгляды…
— Но я никогда не…
Джаред подался к ней, и Мелисса закрыла рот.
— …на моих парней, вы вылетите отсюда с такой скоростью, что даже моргнуть не успеете.
К ее щекам прилила жаркая волна.
— У меня нет ни малейшего желания, бросать какие бы то ни было взгляды на ваших парней!
На небе возникло облачко, закрывая садящееся солнце, и в воздухе повеяло прохладой, которая слегка понизила температуру между ними. Ноздри Джареда раздулись, его глаза в неярком свете приобрели цвет индиго. Он несколько секунд пристально смотрел на нее, затем склонил голову набок.
Мелисса сама не знала, откуда взялась у нее эта мысль, но неожиданно ей подумалось: «А что бы я почувствовала, если бы Джаред вдруг поцеловал меня? Сначала это был бы легкий поцелуй, но с каждой секундой его губы становились бы все настойчивей и горячей…»
— Так позаботьтесь о том, чтобы ничего такого не случилось, — снова повторил Джаред вкрадчивым голосом. — И переведите, наконец, мою лошадь в указанное место!
— Хорошо, — выдавила из себя Мелисса, подавляя в зародыше вспыхнувшее так некстати сексуальное влечение. Она либо переставит его чертову лошадь, либо умрет под ее копытами!
Во время ужина в доме сестры Джаред безуспешно пытался выкинуть из головы новую работницу конюшни. Стефани явно поддалась жалости к этой девушке, наняв ее. И даже он не остался к ней равнодушным, не выставил вон. Интересно, кто из них двоих совершил большую ошибку: его сестра или он сам?
— За этот год к нам поступило тридцать пять новых запросов об оказании помощи, — сказал Отто Дюранд, придвигая к себе папку с бумагами.
Отто уже пятнадцать лет входил в члены правления Мемориального фонда Женевьевы. Давнишний приятель родителей Джареда и Стефани, он также занимал пост исполнительного директора компании «Ратледж», занимающейся поставками сельскохозяйственной техники и оборудования.
— У нас действительно есть деньги, — вставил Энтони Сальваторе, пролистывая отчет. — Сумма пожертвований возросла почти на двадцать процентов.
Энтони приходился им дальним родственником — сыном кузена матери Джареда. Этот кузен уехал учиться в Неаполь и там, в колледже, познакомился с Карминой Сальваторе. Энтони, их единственный сын, занимал особое место в сердце Женевьевы…
Экономка убрала с большого овального стола остатки ужина, а Стефани заменила пустую бутылку вина полной.
Хотя последний — пятый — член совета правления фонда Женевьевы, Ройс, находился в Лондоне до субботы, четверо оставшихся могли принимать решения, касающиеся проектов этого года.
— О школе в Восточной Африке, — говорила Стефани. — Регионы, в которых проживают местные ребятишки, большей частью аграрные…
— Маме бы эта идея понравилась, — согласился с сестрой Джаред, замечая, как при этом быстро-быстро заморгала Стефани. Ей очень не хватало матери.
Как дед и брат, Джаред делал все возможное, чтобы память о матери оставалась жива для Стефани: они смотрели старые видеокассеты с записью семейных праздников — важных и не очень, рассказывали о ней, об истории тех или иных маминых вещей или семейных сувениров. Но этого было мало. Сиротство Стефани не могло не сказаться на ней.
— Согласен, — сказал Отто и отметил что-то в своих бумагах. — Думаю, мы также могли бы увеличить средства, выделяемые на создание приютов для животных. А что скажете по поводу строительства больницы в Южной Америке?
— Я по-прежнему считаю, что это слишком рискованно, — покачал головой Джаред.
— В последние полгода количество выступлений мятежников в этом регионе медленно, но верно уменьшалось, — заметил Энтони. — А мы уж постараемся найти подрядчика, который имеет опыт строительства в подобных условиях.
— Но обеспечить безопасность потребуется в любом случае, — возразил Джаред. — Особенно когда проект будет завершен.
За время существования фонда уже было осуществлено несколько проектов подобного рода, но тогда они были международные, а безопасность обеспечивали эксперты.
— Нам по средствам нанять собственную службу безопасности, — сказал Энтони.
