Просмотрев несколько домов, я выбрал один, где не содержали домашних животных и птицу (все это было у хозяина в теплом сарае). Маленькая комнатка рядом со светелкой меня устраивала. Семья хозяина состояла из трех человек: хозяина, его жены и их дочери, учившейся уже в старшем классе. Хозяйка дала мне деревянную кровать, матрас и подушку, набитые сеном. Остальное, сказала, «вы можете купить в сельском или гарнизонном магазинах». Я так и сделал. Хозяину я заплатил, как попросил, за текущий и последующий месяц.
На следующий день мы познакомились с командиром нашего звена истребителей И-15. Наступил 1937 год, и зима вступила в свои права, правда, сильных морозов еще не было. Получили положенное недостающее зимнее обмундирование: барашковую шапку-ушанку, всю летную экипировку, в том числе меховые комбинезоны, кожаное теплое пальто, унты и шлем с летными очками, а также меховые перчатки и теплые носки.
На следующий день в семь часов мы были на спортивном футбольном поле, одетые в теплую спортивную форму. Зарядка шла в темпе в течение 20 минут. После, переодевшись в летное обмундирование, к 8.00 мы уже были на аэродроме. В большом самолетном ящике, приспособленном под классную комнату, ровно в 8.00 вошли командир отряда и звена. Старший по возрасту лейтенант Сдобников дал команду: «Встать, смирно!» – и доложил им о прибытии. Затем командир поздравил нас с прибытием в эскадрилью и пожелал успехов. Последовали недолгие указания командира отряда, и после его ухода началось занятие командира звена, изучение аэродрома, а он весьма неровный. В конце пробега уже не видно севшего самолета. «Сейчас зима, аэродром покрыт снегом, будем летать на лыжах», – успокоил он нас. Отметил по схеме видимые с воздуха заметные ориентиры. Показал ориентиры для взлета, а на посадке обязательный проход над каменным зданием столовой, через которую надо было проходить с учетом ветра на определенной высоте. Это важно потому, что летное поле ограниченное и надо обязательно садиться у «Т», не ближе, и можно с небольшим промазом от «Т». В первом случае возможна поломка самолета, во втором – отметка «двойка».
Спросил: «Подогнано ли летное обмундирование? По размерам ли комбинезон и унты, не жмет ли голову шлем?» И в итоге: «Первые три полета со мной, а затем – кто как покажет свои летные навыки». На следующий день командир первым выпустил меня в полет по кругу, затем во второй. После очередных полетов с командиром все остальные летчики сделали самостоятельные полеты на У-2. Затем два дня изучали истребитель И-5, об этом самолете мы уже знали в школе. Здесь все было детально осмотрено, проверено. Командир обратил особое внимание на сложность взлета. Самолет И-5 имел привычку после отрыва от земли при взлете отклоняться в левую сторону. Были случаи, когда летчики отклонялись на 90 градусов. Это не мешало продолжать полет, но уже ко второму развороту, учитывая это обстоятельство, рекомендовалось после отрыва от земли придерживать правой ногой тенденцию самолета к левому развороту. Также имелась особенность самолета после посадки начинать отклонение в левую сторону. Для парирования такого разворота следовало рули поворота и ручку управления дать в противоположную развороту сторону.
С летчиком Кокоревым случилось непредусмотренное. Он после полета произвел отличную посадку, но не удержал самолет от разворота, и все закончилось остановкой самолета двумя крыльями и носом мотора в землю.
Одновременно мы восстановили слепые полеты на У-2 в закрытой кабине и освоили полеты строем, а также полеты на воздушные и наземные стрельбы.
После необходимой подготовки произошел переход на новый самолет И-15. Его называли «чайкой», так как верхние крылья, подходя к кабине, крепились к верху фюзеляжа и оставалось свободное место для прицела, а все крыло было похоже на чайку в полете. Самолет имел более мощный двигатель, что позволяло иметь большую скорость в сравнении с И-5.
Весной некоторая задержка в полетах произошла из-за размокания летного поля. Оно медленно высыхало. Первыми начали полеты старики, как мы их называли. А затем и молодые.
