– Если и слышал когда-то что-то, то в данный момент ничего об этом не могу сказать. Говорю же, амнезия у меня после падения.
– Странная какая-то у вас амнезия, выборочная. Тут помню, тут не помню. Чему вы улыбаетесь, полковник?
– Голова предмет темный, малоизученный и научному анализу не поддающийся…
– Да уж… – Глаза Батюшина на какой-то короткий миг вильнули в сторону.
Вот если бы не смотрел все это время ему в лицо, то и не увидел бы этого виляния взглядом. Очень уж подозрительно все это. И этот разговор. Куда он там смотрел? Ну-ка… Что там, в той стороне, интересно? Стена… Или что-то за стеной? Может быть, кто-то? А кто? Кому может быть интересен подобный разговор? Кто был в курсе моих откровений? Мария Федоровна и Николай. В весьма малой мере Джунковский, Эссен и Остроумов. Последних двух можно вообще в расчет не принимать. Я им слишком мало говорил. Да и то, что говорил, относится или к ним самим, или к весьма общим сведениям. Весьма малым. Тогда Джунковский? Тоже вряд ли. Владимир Федорович подобные вопросы не стал бы задавать. Он и так в курсе моих дел. И вряд ли стал бы прятаться за стеной. Если бы это был он, то я сейчас находился точно не в этом кабинете… Остаются первые двое. Исключаю Марию Федоровну. Не станет она никому обо мне рассказывать. Николай? А вот этот вполне мог поделиться моими откровениями с семьей. Или с преемником? Получается, за стеной Олег?
От подобного предположения стало несколько не по себе. Хотя лишнего я ничего не сказал. А то, что пытается мне сейчас приписать Батюшин, так это только его собственные слова. Пусть они так и остаются его словами. Зато тогда становится понятным и вполне объяснимым мой приезд именно сюда…
– Сергей Викторович, вынужден оставить вас на минутку. Посидите пока в одиночестве, а я скоро вернусь.
Николай Степанович вышел из кабинета. А я замер на стуле. Угадал? Похоже на то. На что это меня провоцируют? На какие действия? Или у меня паранойя разыгралась? Ну, разыгралась или не разыгралась, а посижу-ка я на месте. И даже шевелиться не буду. Стоп. А может, все гораздо проще? Может, я и впрямь правильно угадал? И там за стеной действительно Олег находится? И Батюшин просто-напросто пошел у него дальнейшие инструкции по ведению разговора получать? Да ну, бред. Олег слишком молод для подобного. Молод не молод, а сбрасывать подобное предположение со счетов не стоит. И дергаться тоже не нужно. Ждем, как бы ни было трудно ждать.
– Значит, вы уверяете, что самолет ваш полностью исправен и готов к вылету? – Прямо с порога начал говорить Батюшин. Единственное, что перед этим сделал, так это за собой плотно дверь прикрыл.
– Исправен и готов, – еще раз повторил я.
– Хорошо, – Николай Степанович подошел к стене, сдвинул в сторону зеленую штору, открывая взгляду висящую на стене огромную карту. – Прошу вас, подойдите.
Подождал, пока я выберусь из-за стола и подойду, взял в руки небольшую указку, продолжил:
– С этого момента, Сергей Викторович, все сказанное мной должно сохраняться в тайне. Понимаете? Подписывать еще какие-то бумаги я вас заставлять не собираюсь. Вы их и так достаточно много подписали. Поэтому будем рассчитывать на вашу благоразумность. Сейчас наступил именно один из тех моментов, ради которых вас и привлекли к моему ведомству.
Секундная пауза. И следующие слова Батюшина вызвали во мне явное и неприкрытое недоумение:
– Ни в какой Крым Николай Второй не уехал. Все, о чем писали газеты, всего лишь выдумки для отвлечения внимания. На самом деле император решил вместе с семьей совершить плавание на «Штандарте» вокруг Европы. И уже только потом остановиться в Крыму…
– Зачем? – мое недоумение от подобного поступка можно было кусочками нарезать. Бред сумасшедшего же! Ну какое сейчас может быть путешествие вокруг Европы? И не удержался, высказал свое недоумение.
– Это у нас с Германией вроде бы как мир, а в Европе-то еще ничего не закончилось. Воюют-с. Режут друг друга почем зря. Или я что-то в своей, как вы говорите, Сибири, пропустил?
Как и ожидалось, мой явный сарказм остался без ответа. Для приличия подождал секунд десять, ну а вдруг ответит? Не дождался, но и оставлять этот вопрос без разъяснения нельзя. Слишком уж все странно. Поэтому немного перефразировал:
