А потому нужно было ступать очень аккуратно, обещать же не просто в меру, а еще меньше, чтоб можно было потом все выполнить. Выполнить железно, вне зависимости от каких бы то ни было непредвиденных обстоятельств, которые запросто могли возникнуть.
Вот потому-то и не торопился Константин с ответом, слова свои не произносил, а цедил неспешно, придавая им увесистость, а сам быстренько прикидывал в уме — что и как. Однако по всем раскладам итог получался для Данилы Кобяковича неутешительным. Хотя если черниговцы промолчат, не рыпнутся, что само по себе маловероятно, если… ох, как много этих самых «если» получалось.
— Я знаю про твой должок, — кивнул хан. — Ты прости, друг, что я не сумел его отговорить. У меня сейчас много воинов, но у него больше. Намного больше. И мои люди это знают. За мной никто бы не пошел. Точнее, пошли бы, но с тяжким сердцем. А воля хана, если она неугодна человеку, это как громоздкий бурдюк на плечах, который пригибает его к земле. Какой тогда с него воин?
— Ты сделал все, что мог, — согласился Константин. — И я тебя ни в чем не виню. К тому же Кончакович не пошел далеко, так что вреда мне сделал немного. Однако долг за ним все равно остался. И я сильно надеюсь, что в это лето я смогу рассчитаться с твоим соседом, но когда именно — сказать трудно. У меня тоже есть свои соседи-князья, и они в большой обиде на меня.
Далее ему пришлось подробно рассказать о январских набегах черниговских и новгород-северских княжичей и о том, как Константин поступил с ними, застукав, можно сказать, на месте преступления.
— Я не хотел убивать их сыновей, но так уж вышло, — счел нужным добавить он. — Вот потому я и не могу сейчас сказать, когда приду в степь по своим долгам платить.
— Тогда и говорить не о чем. Ты же не пойдешь тушить чужой шатер, когда у тебя полыхает собственная изба.
— Главное — приготовить побольше воды, — загадочно улыбнулся Константин, — чтобы ее хватило на оба шатра. Не печалься, друг, — хлопнул он князя по колену. — Ты же сам сказал, что весной трава хорошая, сочная. А до лета еще дожить надо, — подмигнул он ободряюще.
— Только глупец думает о скачках, если у него под седлом одна хромая лошадь. Ты, князь, не похож на глупца, — уклончиво заметил Данило Кобякович.
— Надеюсь. А что касаемо лошади, то до скачек времени много, и я постараюсь, чтобы лошадь выздоровела. Я очень сильно постараюсь. — Константин поднялся на ноги и добавил: — Кто падал сам, тот всегда поможет встать другому. Особенно если этот другой помогал когда-то подняться ему самому.
Больше на эту тему они не разговаривали. Лишь перед самым отъездом, уже прощаясь, Данило Кобякович, неловко отводя в сторону глаза и глядя куда-то в сторону, хмуро спросил:
— Ты хорошо подумал, Константин Володимерович, прежде чем давать мне обещание помочь?
Спросил и застыл в напряженном ожидании ответа. Но в глаза князя так и не смотрел.
«Дикий, а деликатный, — уважительно подумал князь. — Дает шанс отказаться и не хочет смущать при этом».
Вслух же произнес:
— Слово князя — золотое слово. К тому же оно теперь даже не мое, ведь я отдал его тебе. Если я возьму его назад — как потом буду смотреть тебе в глаза? И если я сегодня не помогу тебе, то кто завтра придет на выручку мне?
— Не будет сил ударить — хотя бы замахнись, — быстро произнес хан и наконец посмотрел Константину в глаза. — Только замахнись. Тогда он все равно не сможет обернуться ко мне до конца. Мне хватит. Надеюсь, что хватит, — тут же поправился он.
— Нет, — строго ответил Константин, сознательно отрезая себе все пути к отступлению. — Я постараюсь ударить. От души. Как смогу.
Данило Кобякович молча кивнул и махнул рукой в сторону табуна:
— Его поведут десять моих пастухов. Твоим людям первое время будет тяжело с ними. Мои останутся и научат.
— Это хороший довесок к подарку, — согласился Константин. — Постараюсь ответить тем же.
— Я буду ждать твоего подарка, — негромко произнес хан и шепнул на ухо, обнимая князя на прощание: — К лету.
Больше он ничего не произнес, молча повернул коня обратно к своему становищу.
— Дорогой твоя плата за табун будет, княже, — вздохнул Епифан, когда они двинулись в обратный путь к Азову.
