От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - страница 27

. Подобные «подписные библиотеки» имели своей целью самообразование и самовоспитание своих участников и были широко распространены в США и Англии. Здесь мы имеем дело с сознательной, явной формой организации покупателей книг. Широко был распространен в Англии и иной тип платных библиотек – книжные клубы, члены которых регулярно обсуждали репертуар приобретаемых изданий, а по истечении года либо продавали купленные книги, либо делили их между собой. Однако в России, где с давних пор негосударственные объединения обычно преследовались (начиная с запрещения масонских лож) либо включались в систему государственного аппарата, подобные библиотеки не получили распространения. Любопытно, что в период возникновения русских платных библиотек (в конце XVIII в.) в Петербурге возникали немецкие и французские «общества для чтения», однако срок их существования был недолог, а в русской среде их вообще не было146.

В России платная библиотека возникла как соединение автономных, никак не связанных между собой (кроме пользования одним книжным фондом) читателей. Ответственным за удовлетворение потребностей и желаний читателей являлся не один из них, как в «подписной библиотеке», а владелец фонда, преследующий коммерческие цели. В качестве близкой по функции культурной формы можно назвать журнал, объединяющий лично не знакомых и не связанных друг с другом читателей. Характерно, что одним из основных, наиболее читаемых разделов фонда библиотек для чтения были журналы, а в некоторых случаях фонд вообще состоял только из них.

Быстрый рост числа библиотек для чтения и их аудитории начинается с 1860-х гг., в период реформ и подъема освободительного движения. С этого времени они становятся постоянным компонентом городского образа жизни, входят в быт не только губернских, но и многих уездных городов.

По нашим примерным подсчетам, в 1820—1830-е гг. одновременно существовало 7—10 библиотек для чтения, а число их читателей составляло 2—3 тыс. человек. В начале 1860-х гг. в стране было уже 15—20 библиотек для чтения, в которые было записано 5—7 тыс. человек.

В печати, особенно столичной, с 1860-х гг. было принято отрицательно оценивать деятельность библиотек для чтения. Так, о московских библиотеках для чтения того времени писалось следующее: «Мы уже не говорим о том, чтобы в таких библиотеках можно было найти сочинения специальные, или вообще книги сериозного содержания, но и самый отдел беллетристики составлен в них чрезвычайно неудовлетворительно. Так, например, почти ни в одной из существующих библиотек вы не найдете ни сочинений Пушкина, ни Гоголя, ни Карамзина»147, «это большею частью сборище старых изданий, романов тридцатых годов, старых журналов, всякого старья и балласта <…> книг серьезного содержания, специальных и иностранных они не имеют <…>. Новых изданий они даже и не могут иметь, по ограниченному числу подписчиков <…>. Пошлите в первое время выхода книги хоть по всем библиотекам, – положительно можно сказать – вы ее не достанете <…>»148. Не лучше оценивалась и деятельность петербургских библиотек для чтения: «Библиотеки для чтения, довольно многочисленные в Петербурге, далеко не обладают такими средствами, чтобы читатели могли быть удовлетворяемы выбором и своевременным получением книг <…> вовсе не могут удовлетворить условиям чтения серьезного <…>»149. Позднее близкие по характеру обвинения предъявлял библиотекам для чтения Н.А. Рубакин, отмечавший «чрезмерное преобладание в каталогах частных библиотек книг беллетристических наряду с чрезмерною скудностью отделов научных, которые представляют обыкновенно пестрейший сброд попавшихся случайно произведений»150. Ниже мы продемонстрируем несправедливость последнего заявления. Но даже если бы это было и так, все равно Рубакин противоречит сам себе, поскольку ранее он справедливо констатировал, что основная задача библиотеки для чтения – «покупать прежде всего те книги, которые больше всего спрашивает публика, и выдавать подписчикам какие угодно книги, если их спрашивают»151. Однако сам же Рубакин отмечал, что в основном в библиотеках для чтения читается художественная литература, а спрос на научные издания невелик и несистематичен.