Один из алтарей украшало громадное изображение святого Боско. Под ним стоял застекленный саркофаг, внутри которого находилось тело святого. Вздрогнув, я застыл пораженный. Я никогда раньше не видел мощей.
— Ведь Боско давным-давно умер. Разве это он? — усомнился я.
— Наставник говорил, что он умер сорок лет назад.
— И за это время тело не сгнило? — продолжал я удивляться.
— Потому что он святой. Наставник говорил, что если мы станем такими же честными, обратим многочисленных язычников в христианство, то заслужим такую же славу.
— А там, гляди, второй гроб. Кто в нем похоронен?..
— Мария Мазарели. Посмотри, если хочешь.
Мы приблизились ко второму саркофагу и сквозь стекло увидели лежащую в гробу монахиню.
— А кем она была? — опять спросил я Ромаса.
— Помощницей святого Боско. Она создала женский монастырь пресвятой девы Марии. Воспитанницы этого монастыря вместе с миссионерами Боско работают в далеких миссиях.
Казалось, что Мазарели только что умерла, а может быть, она даже и жива.
— Смотри, смотри, - дернул я Ромаса за рукав. — Ее лицо вроде бы подкрашено.
— Что ты! — отпрянул он. — Это только артисты цирка красятся. Я видел, когда они приезжали в Казлу-Руда. Святые ведь не артисты.
— И Боско напудренный, — не унимался я. - Пойдем,
увидишь.
— Обязательно надо сотворить молитву, если мы хотим быть хорошими, — наставлял меня Ромас. — Тогда благословение святых всегда будет нам сопутствовать. Так учил наставник.
И мы преклонили колени перед останками святого Боско. Я молился о том, чтобы как можно скорее начать учебу в гимназии, а закончив ее, уехать миссионером в Америку. И чтобы мне помогали монашки-литовки.
Когда мы вернулись на игровую площадку, нас там уже поджидал наставник. Он помахал нам рукой.
— Санта Барбара, ишь ты, пропали без вести, — выговаривал он нам. - Каждому запишу по минусу.
— За что? — возмутился я. - Мы ведь молились в базилике.
— Это правда. Мы долго молились у святого Боско и святой Мазарели, — подтвердил Ромас. — Ведь вы, наставник, говорили, что каждая молитва дает искупление грехов.
— Но молитва бессмысленна, если отсутствует послушание. Святой Бернард говорил: «Лучше умереть, чем утерять послушание». Последуем примеру Иисуса Христа, которого бог послал на смерть во имя спасения людей. Главная добродетель - это победить самого себя и стать безоговорочно послушным!
Итак, все под запретом. Ничего нельзя делать самому, только исполнять. Испрашивай разрешения на каждый свой шаг. Да разве можно терпеть такие муки!
— Разве и в церковь нельзя пойти без разрешения?.. — продолжал я с грустью в голосе. - Лучше было тогда сюда и не ехать...
— Возражения, как и непослушание, не украшают будущего миссионера, — авторитетно заявил наставник. - В уставе говорится, что, «подчиняясь старшему, ты как бы отвечаешь на голос самого Христа и должен бросить все, даже букву, которую начал, но не успел написать». Нам нужны люди, преданные всем сердцем, всем разумом. А тебе самому, санта Барбара, не лучше ли стать ремесленником? У них гораздо свободнее, а в миссию поедешь вместе со священниками. Какая тебе работа по душе? Может быть, садовода? Сможешь создать при миссии плантации бананов, а то и сахарного тростника.
— Он ведь городской, — заметил Ромас. — Сельский труд ему незнаком.
— Это хуже, — задумался Бирбилас, но вдруг спохватился. — Нечего совать свой нос в чужие дела. Не видно, чтобы и ты был преисполнен послушания. Не предложить ли и тебе какое-нибудь ремесло...
Наставник не знал, что еще сказать. Воцарилось гнетущее молчание.
— А может быть, пойдешь учиться на типографского наборщика, санта Барбара, — наконец предложил он мне. — Будешь печатать „Салезианские новости" на литовском языке. Ты ведь, кажется, имел дело с газетами. Подумай!
Я ничего не ответил. Сделанное предложение было так неожиданно. Я ведь посещал курсы самообразования и окончил бы их. Конечно, дальше учиться было бы нелегко, но, может, дали бы какое-то денежное пособие или вообще кто-нибудь помог бы мне и я бы стал доктором либо инженером. Неужели теперь мне предначертано богом стать всего лишь наборщиком. Чем я разгневал господа? Непослушание! Вот в чем моя вина. Не послушаешься - никуда не попадешь! Могут еще и в ремесленники не определить, тогда вовсе ничему не научишься. И вообще неизвестно, кем станешь в жизни. Итак, мои надежды рушатся.
